"Лемони Сникет. Изуверский интернат ("Тридцать три несчастья" #5) " - читать интересную книгу автора

с их помощью удобно затемнять комнату, когда наступает время спать, а также
украсить скучное пространство окна. Со временем он полностью принимает идею
занавесей и даже сам покупает шторы или жалюзи, и все это благодаря призме
жизненного опыта.
Однако чингизовская программа ОСПА ничуть не становилась яснее сквозь
призму жизненного опыта Бодлеров. Если на то пошло, понять ее делалось все
труднее и труднее, поскольку Вайолет, Клаус и Солнышко все больше выбивались
из сил по мере того, как шли дни, а особенно ночи. Получив второе послание
Чингиза через Кармелиту Спатс, они провели остальную часть дня, теряясь в
догадках - что заставит их делать Учитель Чингиз на этот раз. Тройняшки
Квегмайры терялись в догадках вместе с ними, и поэтому все они удивились -
Бодлеры, которые снова встретились с Чингизом после обеда на лужайке, и
Квегмайры, которые опять выкрались из зала и подглядывали поочередно,
прячась за аркой, - когда Чингиз дунул в свисток и приказал бодлеровским
сиротам бежать. Все пятеро детей полагали, что Чингиз наверняка изобрел
что-то гораздо более страшное, чем пробежки.
Но если ничего зловещего в этом втором туре и не оказалось, то Вайолет,
Клаусу и Солнышку это было все равно - настолько они выдохлись. Они едва
слышали пронзительные свистки Чингиза и возгласы: "Продолжайте! Еще один
круг!" - из-за собственного тяжелого дыхания, когда они шумно хватали воздух
ртом. Они так вспотели, что отдали бы, казалось, все бодлеровское состояние
за возможность принять как следует душ. А ноги у них ныли так, что они
припомнить не могли, даже сквозь призму жизненного опыта, как бывает, когда
ноги не болят от бедра до кончиков пальцев.
Бодлеры делали круг за кругом, почти не отрывая глаз от
фосфоресцирующей линии, по-прежнему ярко светившейся на темной лужайке, и,
пожалуй, это было самое тяжкое. Когда вечер перешел в ночь, Бодлеры видели
уже только этот ярко светящийся круг, который отпечатался в их глазах так
прочно, что никуда не исчезал, даже когда они с отчаянием всматривались в
окружающую темноту. Если когда-нибудь вас фотографировали со вспышкой и
яркое пятно света еще несколько мгновений стояло у вас перед глазами, вы
поймете, что ощущали Бодлеры. С той только разницей, что светящийся круг
настолько основательно запечатлелся у них в мозгу, что сделался зримым
символом. Слово "символ" здесь означает, что светящийся круг перестал быть
просто беговой дорожкой и превратился в нуль. Фосфоресцирующий нуль
впечатался в их сознание и стал для них символом, иначе говоря, воплощением
создавшейся ситуации. Их знания о том, что затеял Чингиз, были равны нулю.
Их знания о том, зачем они бегают круг за кругом, тоже были равны нулю. И у
них оставался нуль энергии, чтобы об этом размышлять.
Наконец показались первые лучи солнца, и Учитель Чингиз отпустил
сиротскую команду бегунов. Бодлеры, спотыкаясь, ничего не видя перед собой,
побрели в Сиротскую лачугу. Они до того устали, что даже не заметили, когда
Дункан или Айседора улизнули из-под арки в общежитие после конца
подглядыванья. Трое Бодлеров опять слишком устали и не переобулись в шумные
башмаки, поэтому пальцы на ногах у них болели вдвойне, когда они проснулись
всего через каких-то два часа, чтобы провести еще один день как в тумане. Но
то был - и я с содроганием говорю вам об этом - не последний такой день,
который Бодлеры провели как в тумане. Мерзкая Кармелита Спатс доставила им
во время ланча новое, ставшее уже привычным послание. Они и так всё утро
продремали на уроках и за секретарскими обязанностями и, получив приказ,