"Сергей Александрович Снегов. Норильские рассказы " - читать интересную книгу автора

происходит что-то болезненное, какая-то хворь охватила могучий, растущий
организм нашего молодого общества. Я еще не уверен, не ваша ли это работа,
многочисленных врагов наших внутри и за границей? Зато я полностью уверен в
другом - нет, не сломит нас временная хворь, перемучимся, воспрянем - будем
еще здоровее прошлого.
- Хе-хе, и ты, это самое,- переболеешь и воспрянешь?..
- Стоит ли говорить обо мне? Завтра меня вызовут, узнаю, в чем меня
обвиняют, кто меня оклеветал. Надеюсь, разберутся.
- Разберутся, после того как не разобрались с сотнями твоих товарищей,
таких же большевиков? Ты, кажется, искренне веришь в такую глупость?
- Да, верю! Я верю в аппарат НКВД, я сам создавал его вместе с другими
коммунистами, создавал для беспощадного истребления контрреволюции. Я
допускаю, что отдельные ошибки... Но в целом, говорю тебе, в целом он
идейный и крепкий!
- Хе-хе-хе, идейность - эсера в одну камеру с большевиком. "Все вы
здесь контрики!"- ответ корпусного...
- Михаил, оставим этот спор - он плохо кончится... Панкратов снова
встал. Он махал в воздухе кулаком и кричал исступленным, злым шепотом:
- Плохо, плохо - на хорошее не надеюсь... Но знаешь, для кого оно плохо
кончится? Для вас, для ваших нынешних мудрых и великих, гениальных и
родных - в первую голову для них, да, да! Близятся, близятся страшные годы.
Все разумное, все талантливое уничтожается - лучшие головы летят по ветру.
Где ваши испытанные вожди и руководители? Где ваши прославленные
военачальники? Куда вы подевали знаменитых инженеров, хозяйственников и
агрономов? Народ истекает кровью, вот ваша работа. А история не
дремлет -скоро, скоро на обессиленную вами Россию грянет Гитлер с
Чемберленами и Даладье. Что будет противопоставить нашествию врага? Какие
силы схватятся с ним? И тогда наступит последний акт трагедии - гибель
великих и мудрых, полный распад вашего государства, смерть и кости кругом,
смерть и кости...
Он вдруг резко оборвал речь, повернулся и пошел к койке, упал на нее.
Несколько времени я слышал лишь тишину - наполненную звоном крови,
нестерпимо напряженную. Потом зазвучал задыхающийся, горячий голос Виктора
Семеновича:
- Слушай ты, пророк всеобщей гибели! Ты слишком уж большие выводы
произвел из того мелкого, в сущности, факта, что оба мы, идейные противники,
попали в одну камеру. Нет, тысячу раз нет, дороги наши не сошлись и судьбы
не одинаковы! Возможно, очень возможно - и я, и ты погибнем в тюрьме. Ну и
что из того? Четверть века назад я тебя определил как мещанина. Ты был
обывателем, обывателем остался. Из собственной неудачи ты заключаешь гибель
народа. Нет, брат, нет - народ в миллионы раз шире нас с тобой. Враг
ринется - он встретит железную армию, новых, еще талантливей,
военачальников, умных инженеров, мужественных коммунистов. Слышишь ты, не
всю жизнь мы унесем с собой в могилу, лишь крохотную ее частицу. Можешь ты
это понять? Верю, слышишь, верю!
Я лежал не шевелясь. Я боялся, что они услышат, с каким тяжким гулом
бьется мое сердце.


Я не знаю, сколько было времени, вероятно, около четырех, небо в щели