"Даниэль Смушкович. Зазеркальное утро" - читать интересную книгу автора

Эйела как-то сразу поверила - для него это действительно другое
дело. - Но теперь я у тебя в долгу. Что мне очень неприятно.
- Ты предпочел бы умереть? - съехидничала Эйела, уже
догадываясь, что он ответит.
- Да. Предпочел бы.
- И что же я тебе такого сделала? - с горечью спросила
Эйела. - За что ты так меня ненавидишь? За то, что спасла тебя?
Или за то, что осмелилась остаться с тобой в одном городе? Или
просто за то, что я женщина?
- У тебя мания величия, - ответил Ретт. - Я тебя НЕ
ненавижу.
- Почему же ты тогда такой мерзавец? - вспылила Эйела,
раздраженная тем, что ей никак не удавалось пробить броню этого
паршивого лиига.
- Такой я есть. - Эта фраза прозвучала почти гордо, но
каким-то шестым чувством Эйела ощутила за этой гордостью
пустоту. - Если бы я полез в петлю - ты бы тоже меня
вытаскивать стала?
- Сейчас - нет! - бросила Эйела.
- Это хорошо, - признал Ретт.
Ничего себе признание, подумала девушка. Самоубийца
несчастный. Чтоб ты сдох. Зачем я только на тебя столько крови
потратила.
- Ну так пойди и застрелись! Зачем ты меня спасал-то?
- Мне так захотелось, - коротко ответил Ретт.
- Вот и мне захотелось тебя из могилы вытащить! Зря, как
оказалось! А теперь пошел... - И Эйела добавила наиболее
гнусное из знакомых ей ругательств. Она еще никогда не
произносила его вслух - при людях, во всяком случае - и теперь
почти всерьез ожидала, что от этих слов грянет гром и
содрогнется земля. Ретт, однако, даже не моргнул.
- Нет, - произнес он привычным терпеливо-снисходительным
тоном. - Теперь я у тебя в долгу. Я делаю только то, что хочу.
Но долги я должен платить. Мне казалось, что я освободился от
всех старых долгов - у меня нет никого, кто мог бы прийти и
потребовать, чтобы я ради него чем-то жертвовал, никого. А вот
теперь явилась ты и оставила меня в долгу. Ты как коммивояжер,
который всучил недотепе ненужный тому холодильник, и теперь
требует выплатить по счету.
- Да пошел ты со своими счетами! - взвизгнула Эйела. - И с
одиночеством своим - пошел! Мерзавец!
- Профессиональный, - подтвердил Ретт.
- Жизнь ему за холодильник! Кто ж тебя так кирпичом-то
ударил, что ты от людей шарахаться начал!
И вот тут Эйела с ужасом заметила, что лицо Ретта
окаменело. Раньше ей никогда не приходилось видеть ничего
подобного. Веки полусмежились, щеки будто освинцовели и,
потяжелев, оттекли вниз, отчего губы едва заметно разошлись.
- Да так. Одна женщина, - произнес он негромко, но очень
отчетливо, встал и вышел, подобрав по дороге злополучную чашку.