"Валерий Смирнов. Одесский язык" - читать интересную книгу автора

отрихтовал его шнобель. Двор регулярно лупил кугута в течение полугода, пока
этот черт не поменял свою комнату в одесской коммуне на самостоятельную
квартиру аж в порту Южном.
Когда я сегодня слышу современные выражения типа "болгарская община
Одессы", мне делается смешно. Потому что только два раза в жизни - первый и
последний - Одесса разделилась по национальному признаку ради проведения
чемпионатов по мало кому ведомому в России футболу, где играли все эти
"Индо" - "Унионы". За "Тур-Феррайн" выступали немцы, за "Маккаби" - евреи, а
кто катал в форме "Флориды", "Одесского Греческого Спортивного Клуба",
"Новороссийского Французского Кружка Футболистов", "Одесского Британского
Атлетического Клуба" вы сами прекрасно понимаете. Подскажу только, что до
заварушки 1917 года Одесский университет назывался Новороссийским
университетом. Быть может я таки не прав, но, не узнав истинной сути моего
Города, невозможно понять каким образом формировался его язык и, в
частности, такие перлы как "кошерная свинина", "вус трапылось?", "хватит с
вас морочить мою полуспину". В Одессе так говорят не только поэты, ученые и
биндюжники.
"Бейма, играй мине эту фразу, как вкусный борщ", - командовал своим
ученикам профессор Столярский, поставивший на поток в "школе имени мине"
производство музыкальных талантов мировой величины. А что мы имеем сегодня?
Есть у меня пара приятелей, такие себе солнечные одесские пацаны Саша
Дорошенко и Миша Пойзнер, чтоб они не дожили до умереть. Оба пишут книги за
Одессу, которые я вам рекомендую, это таки что-то особенного. Саша
пересыпает свою речь одессизмами, а Миша говорит только на русском языке.
Зато книги за Город Пойзнер пишет на одесском языке, а Дорошенко - на таком
великолепном русском литературном языке, который многим современным
российским писателям не по силам. Как бы между прочим, свои книги эти оба
два пишут в свободное от основной работы время, и обвешаны они научными
званиями гуще, чем рождественская елка гирляндами, а я постоянно чисто в
шутку обращаюсь до тех докторов наук исключительно "профэссор" и "акадэмик".
Хотя эти слова пишутся на их визитных карточках через "е". Я себе тоже хотел
визитку завести, но ширмач из меня уже вряд ли выйдет, да и в общественном
транспорте сейчас особо не разживешься, даже сильно новыми вкусными
примерами оборотов одесской речи.
Еще в девятнадцатом веке в одесском языке обосновалась мудрость:
"Одессита легче научить французскому языку, чем француза - одесскому". Так
нате вам, уже в нынешнем столетии один французский переводчик прислал в
Одессу письмо. Дескать, люди, кадухис, помогите перевести роман Владимира
Жаботинского "Пятеро" на французский язык. Да этот роман не то, что на
французский, на русский язык переводить нет никакого смысла. Как, например,
можно перевести на русский язык хотя бы слово "босявка", если сам
Жаботинский не рискнул это сделать, так как подразумевает оно "целую
энциклопедию неодобрительных отзывов"?
В романе Жаботинского "Пятеро", который дошел до нас лишь через
семьдесят лет после его создания, куда больше одессизмов, чем у Бабеля,
Катаева, Ильфа и Петрова, вместе взятых в советско-книжном исполнении.
Основоположник сионизма Жаботинский, как и положено чистокровному одесситу,
проявил себя истинным интернационалистом в этом романе. Он написал и
опубликовал свой роман в Париже, лелея тайную надежду, что когда-нибудь
"Пятеро" прочтут одесситы. Только они способны полностью понять автора