"Валерий Смирнов. Крошка Цахес Бабель" - читать интересную книгу автора

скорбит по поводу того, что "одесский жаргон" во второй половине
девятнадцатого века начал стремительно терять свой изначально
итало-греческий оттенок? Таки жаль, что в наши дни "лестница" уже не
именуется "климаксом".
В самом начале девяностых, после выхода моих книг, написанных на
действительно одесском языке, городская окололитературная тасня, наведя
тщательный шмон по текстам, подняла хипиш на уровне вэйзмира местечкового
значения: автор занимается пропагандой блатного жаргона. Подлинная причина
этого массового геволта мне была хорошо понятна: Одесса в бабелевском и в
моем исполнении, словно находились на совершенно разных планетах, а
Молдаванки так же были похожи друг на друга, как Санкт-Петербург - на
одноименный родной город Тома Сойера. Известный городской пиарастик Каменный
Шурик Штейман, с тех пор неоднократно перемещавшийся из рук в руки различных
спонсоров со скоростью Переходящего Красного знамени, обвинял меня в том,
что пишу на псевдо-одесском языке.
В книге "Вальсы собачьего года", вышедшей в 1995 году, журналист и
писатель Валя Константинов даже опубликовал по этому поводу пародию:
"Недоброжелатели попытались выставить Валеру тухлым фраером и коцаным лохом,
но потянули локши". Как говорят у нас в Одессе, иди докажи, что ты не
верблюд: ведь ни один из одесских писателей московского разлива до той поры
не был замечен в употреблении страшно-уголовных и псевдо-одесских слов типа
"балабуз", "понт", "шухер", "зухтер", "буфера", "локш" и иже с ними.
В 2004 году в Городе была издана книга Александры Ильф "Путешествие в
Одессу", куда вошли ранее не публиковавшиеся произведения ее отца, писателя
И. Ильфа. В частности, написанные в 1923 году "Галифе Фени-Локш" и "Куча
"локшей". Последний фельетон начинается словами: "На вольном и богатом языке
темпераментного юга это называлось: "Локш". "Локш" - это фальшь; обман".
"Локш" - не только недотепа; простак; "лох", но и жулик, жульничество
(пояснение Ильфа и Петрова в набросках к "Великому комбинатору": "...то, что
на юге для краткости называют локш, а в центральных губерниях - "липа")".
А если бы Ильф не написал в свое время по поводу пресловутых "локшей"?
Или книга "Путешествие в Одессу" не увидела бы свет? Или просто не попалась
мне на глаза? Каким иным образом я бы мог ныне оправдаться в собственных
глазах по поводу давней пропаганды уголовного жаргона? Который на самом деле
является самым обычным одесским языком, в отличие от всех этих
паустовско-бабелевских "манифаргов" и "захлянуть". Что подтверждает сама
Лена Каракина, ибо рассказ "Антон Половина-на-Половину" также наличествует в
упомянутой выше книге.
Быть может, мне бы со временем простили даже впервые письменно
употребленного "балабуса", оканчивающегося на букву "з", но только не
посягательство на тщательно сконструированный, бережно поддерживаемый и
регулярно приносящий дивиденды миф "Хочешь чего-то добиться - уезжай из
Одессы".
Так что я с чувством глубокого удовлетворения продолжаю торчать в
Одессе и изучать шестиконечную прессу. В частности, журнал "Лехаим", что в
переводе с одесского на русский язык означает: счастья, здоровья, долгих лет
жизни и успехов в труде. Свою статью "Трое" автор книги "Чуковский и
Жаботинский" Евгения Иванова завершает так: "Среди этих памятников был и
памятник Лазарю Кармену, который сейчас находится на Новодевичьем кладбище в
Одессе". Хорошо еще, что мадам Иванова не уложила Кармена в Мавзолей. Потому