"Валерий Смирнов. Как на Дерибасовской угол Ришельевской" - читать интересную книгу автора

Зная исключительные способности подельников, Крюков тут же раскололся
за бодегу на Тираспольской, а заодно признался, что он английский шпион,
потому что его папа в свое время болел за ОБАК(* ОБАК - футбольная команда
Одесский Британский Атлетический Клуб). Чтобы не выносить из избы сор вместе
с его геморроем, начальник Крюкова тут же грохнул перерожденца из именного
нагана.
А в это время неблагодарный Брунштейн поперся в милицию со своим пенсне
на морде. Поздняков избавил его не только от картин и прочей мебели, но и от
посмертно-почетного сейчас звания врага народа, а этот самый Брунштейн шел
его закладывать. Вот и делай людям хорошо после этого.
Уже к вечеру и чекисты, и менты знали, кто постарался, чтобы
профессорская хата стала похожа на то, за что в конце концов боролись
большевики. Однако, учитывая, что гражданин страны победившего Октября
Поздняков имел постоянную прописку только в местной тюрьме, его было взять
куда сложнее, чем того же Брунштейна. И как ни кололи менты корешей
Позднякова насчет его малины, они молчали, словно бесстрашные подпольщики в
застенках кровавых белогвардейцев. Потому что знали: длинный язык ведет не
столько до Киева, сколько до Валиховского переулка.
Но тут прибежали чекисты и сказали ментам "Ша!". И объяснили знакомым
Позднякова, что это преступление вовсе не уголовное. Что они располагают
фактами найма Фили международной разведкой. И вместо обычной работы
скурвившийся за стакан жемчуга Поздняков сделал самый настоящий теракт,
опозорив звание советского человека-налетчика. После этого один Шая-патриот,
который свято верил, что ворует в самой передовой у мире стране, берет и
закладывает Позднякова. И получает в награду устную благодарность чекистов,
а спустя два дня - место на еврейском кладбище.
А пока чекисты едут у "черном вороне" за террористом-международником. И
это была их ошибка. Если бы за Поздняковым пришли менты, они бы взяли его,
как обычно. Потому что хорошо изучили манеру поведения своих подопечных. А
чекисты ее даже не знали. Они сделали все по привычке, только без понятых.
Вломились на хату, словно до какого-то там недобитого академика. И сразу
поняли, что здесь что-то не так.
Ну, обычно они на рассвете вдирались на чью-то квартиру; хозяин
окончательно не проснувшийся перед работой, жена его воет, дети сопливые
всех подряд за цырлы хватают, у соседки-понятой бигуди на голове раком
становятся: столько лет в одной хате с матерым шпионом, а он, сука, до сих
пор никак не зарезал ее, передовика-многостаночницу. Потом арестованный
начинал буянить, что это ошибка и он лично напишет товарищу Сталину, а
чекисты безоговорочно кивали головами, потому как в отличие от этого
будущего жмура знали, что он может написать, когда ему дадут ручку. Может
только и написать: "Папа-Сталин, Родина-мать, прости мене, засранца и
шпиона". И не иначе. Иначе писать нечем будет.
А тут их встречает совершенно незаспанный Поздняков и вместо того,
чтобы орать за недоразумение и намекать за послание в Кремль, ведет себя
совсем нетрадиционно. Наглядно доказывая, что он верит советской власти
совсем в другую сторону, чем профессор Брунштейн. Потому что если бы за ним
пришли менты, он бы в который раз пошел в тюрьму честным вором. Но
Позднякову так же хотелось иметь звание врага народа, как уже покойному
Крюкову свой геморрой, из-за которого все началось. И что он делает? Он
делает себе дырки у кармане твинчика. С такой быстротой, что чекисты даже не