"Руслан Смородинов. Марья" - читать интересную книгу автора

Вышла ко мне графиня. Ладная такая! Как вроде наша Марька, только у
сиятельства гордость на личике индюшиная. "Как зовут тебя?" - спрашивает.
"Анисим, - грю, - ИвАнов сын". НА тебе, Анисим свет Иванович, рупь на
водку", - и уехала. На дороге лишь яблоки конские остались...
- Ну ты шпынь! - засмеялся женский голос. Смех поддержали и остальные.
- У-у, жеребцы! Че ржете-то? - вяло злился дед Анисим.
- Ладно-ладно. Продолжай. Чем дело кончилось?
- Сплю я как-то, - продолжал дед. - Сон мне мерещится необычайный.
Будто я в кузнице делом своим занимаюсь, да вдруг дверь растворяется и
входит графиня эта... Голая!
- Надо же так напиться! - смеялся кудрявый парень.
- Не пил я! Бог свидетель, не пил! Меня тоне изжога от браги
донимала... А графиня была голая. Будто в баню пришла, а не в кузницу.
Лядвеи играют, как вроде меха кузнечные, туго, притягательно. Укусить охота!
- Шалыган ты был, дед Анисим! - ехидно вставила дородная баба. - Не то
что ныне.
- Я и щас еще о-хо-хо! - раздухарился дед и потянулся к бабе, чтобы
схватить ее за грудь, но вляпался опорной рукой в конский помет. - Тьфу ты,
язва длинногривая! - выругался он неведомо в чей адрес.
Лошади запряли ушами. Дед Анисим не знал, смеяться ему или злиться. Он
торопливо вытирал руку об траву и портки.
После тяжелой работы людям в охоту повеселиться, но уважение к старшему
заставило их вскоре притихнуть и уговаривать деда закончить рассказ.
Посопротивлявшись, он продолжал:
- Грит мне, значить, графиня: "Приходи по третьему дню к Красной горе.
Ждать буду", - и исчезла, как туман на заре. Пришел я в назначенный день к
Красной горе. Сижу жду, камушки в речку бросаю. Вдруг выходит она...
- Голая?
- Да не-е! В нарядах расфуфыренных, под подол вроде коромысло вставила.
Не подол - кадка! Грит мне: "Я, Анисим свет Иванович, мужем своим отравлена.
Сорок дней уж прошло, а душа моя на небо не отправляется. Знаю, кузнец,
полюбил ты меня. Так отомсти же, убей мужа моего, и душа моя свободной
станет". Не поверил я. А момент-то был такой раз в жизни приходится. "Ну, -
думаю, - не теряйся, Анисим!" Повалил я ея на траву и в губы ея алые бородой
своей тычусь. Чую - Мать наша Богородица! - губы-то холодные! А графиня
смеется и белой ручкой меня ласкает. Шепчет: "Убей мужа моего, убей".
Испугался я до мокротЫ в портках, пустился бежать. Как до избы добрался -
Богу известно...
Дед Анисим замолчал. Скупая слеза, рожденная давно высохшими глазами,
дрожала на щеке. Он встал и молча пошел к балагану.
Никто не спрашивал его, чем закончилась история. Знали от стариков, что
через несколько дней после случая у Красной горы Анисим ушел в неизвестном
направлении и вернулся в село лишь тридцать лет спустя. О том, что произошло
с ним за эти годы, он никогда никому не рассказывал.



В метровой могильной яме лежала девушка, одетая в старинный сарафан.
Длинные темно-русые волосы расползлись по сторонам от ее головы, а на
белоснежной шее зияла глубокая рана. Нельзя было определить, жива или мертва