"Руслан Смородинов. Марья" - читать интересную книгу авторазахоронена некая Марья, годы жизни которой: 1773 - 1790.
Ба-а! - дошло до меня. Да это почти двести лет назад! Из могильной ямы поднимался туман. Я подошел и заглянул в нее... И в этот самый миг мне показалось, что сердце выпрыгнуло из моей груди и разорвалось на траве гнилым помидором... К вечеру жара схлынула. Солнце клонилось к закату, вонзалось в горизонт и медленно погружалось. Грабли, косы, вилы были сложены возле телеги. Развели костер, и мужики стали сооружать балаганы. Нежные срубленные березки сгибались, связывались прутьями и образовывали скелет балагана. Стемнело. Бабы выпустили на волю печальную песню: Ой ты, до-олюшка моя-а-а нещасли-ивая-а-а. Ой ты, го-орюшко мое-о-о, горе жгу-учее-е. Я склоню-уся над реко-о-ой тонкой и-ивою-у-у Или, мо-ожет, обернусь легкой тучею-у... ... Разыгра-алась над земле-о-ой непого-одушка-а-а. За неми-илого отда-а-ал меня ба-атюшка-а. Ой, с неми-илым я живу-у-у ровно го-од уж ка-а-ак, А роди-имый мой ушел во солдатушки-и... Еще долго летает над лугом этот плач без слез. После песни молчали, думали каждый о своем. Вскоре стали просить деда Анисима рассказать историю его жизни. Деду Анисиму было за семьдесят. Жизнь он прожил бобылем и объяснял это одной и той же историей, которую с удовольствием рассказывал и в которую никто не верил. Однако старики в селе утверждали, что первая часть этой истории чистая правда. - Было это, - начал свой рассказ дед Анисим, - лет пятьдесят назад, может поболе. Проезжала чрез село наше графиня. Звали ея, как и импритрицу тонешнюю, Анна. Да в карете ея ось лопнула. А я тоне кузнецом сельским являлся. Пришел до меня прикащик графиньский и говорит: "Ты, кузнец, кровь из носу, а почини карету. Ежели не сделаешь сие приказание гусударственной важности, ея сиятельство в ба-альшую печаль войдет". "Че ж, - грю, - сделаем". Пошел я в кузницу, и к третьим петухам карета была в исправности. |
|
|