"Руслан Смородинов. Марья" - читать интересную книгу автора

девушка. Рана была свежей, но кровь не била из нее. Девушка не двигалась и
не дышала, но ее открытые глаза излучали живой, молящий взгляд. И он, этот
взгляд, не отпускал меня.
Казалось, ступни мои пустили корни и навсегда срослись с могильной
землею. Я уже не сомневался, что через несколько мгновений девушка
встанет...
И се, небеса накренились ко мне, и узрел я КОГО-ТО, сидящего одесную
бездны. И сказал ОН: "Эрху кай иде!"*. Я же не мог двинуться с места и не
мог смотреть, ибо ослеп, как котенок, и видел только ЕГО. "Иди и виждь!" -
повторил ОН...
Выдернув ноги из земли, я бросился прочь. Я бежал и боялся оглянуться.
Казалось мне, что девушка гонится за мной и холодные пальцы пытаются
ухватить конец моей куртки...
Я свалился в какую-то канаву уже после того, как услышал в своих ушах
свист ветра и хрип, исходящий из недр моего естества.
Выбравшись из нее и оглядевшись, вместо возвышенности и церкви я
увидел загоравшуюся зорьку.
Было над чем задуматься!
В кровь сбитые ноги напоминали о недавнем побеге.
Или это чья-то злая шутка, - отдышавшись, размышлял я, - или девушка,
проходя ночью через кладбище, случайно упала в могильную яму. В обоих
случаях мне необходимо вернуться. В первом случае, чтобы доказать этой
девчонке, что я не верю ни в какую чушь и меня напугать невозможно. Во
втором - чтобы помочь ей дойти до дома.
Кажется невероятным, но тем не менее я пошел в том направлении, откуда
пять минут назад в ужасе бежал. Однако, блуждая более трех часов, никакой
церкви и никакого кладбища я не нашел.
Уже давно рассвело, и кузнечики сухой стрекотней засвидетельствовали о
своем существовании. Потеряв надежду отыскать заброшенный погост, вскоре я
без особого труда вернулся в село.
- Где шлялся? спросила бабушка. Опять всю ночь у Захара гулял?
- Бабушка, - задал я встречный вопрос, - здесь поблизости есть церковь?
- Да поболе двадцати пяти километров будет.
- Нет, я не про эту. Ближе есть?
- Не-е, - ответила бабушка, - ближайшую церкву в начале тридцатых с
землей сровняли.
И тогда я вывел самое, как мне казалось, реальное объяснение всему
случившемуся: "Допился. У меня белая горячка!" И тогда, уже не в первый раз,
меня посетила мысль, что с пьянством пора кончать. Через несколько дней я
непроизвольно взял карандаш и сел за белый лист. Как будто кто-то двигал
моей рукой, и вскоре я нарисовал портрет, да такой! лучше которого, без
сомнения, мне уже никогда не нарисовать. По правдоподобности и
выразительности он не уступал фотографии, и казалось, что лицо вот-вот
оживет. Но самое удивительно заключалось в том, что это был портрет девушки
из могилы.



Покос закончился.
Рано утром по селу пастух гнал коров.