"Темный принц" - читать интересную книгу автора (Фихан Кристин)Глава 11Михаил отсутствовал в течение двух долгих часов. За это время Рейвен прошлась по дому, знакомясь с комнатами. Она любила одиночество и была рада предоставленному времени, пытаясь во всем разобраться. Но как бы сильно она не старалась, она так и не смогла понять, чем в действительности стала. Только Михаил помогал ей оставаться в здравом уме. Он постоянно присутствовал в ее сознании, занимая ее мысли, избавляясь от всего лишнего, пока там не остался только он. Его кровь текла в ее венах, его запах ощущался на ее коже, его метка присутствовала на ее горле и груди. Ощущение его обладания было в каждом шаге, в каждом движении ее тела. Рейвен плотнее закуталась в его рубашку. Она знала, что он жив и здоров, поскольку часто дотрагивался до ее сознания, посылая теплое утешение. Она обнаружила, что радостно приветствует его легкое прикосновение, страстно желает его; осознала, что он разделяет ту же самую глубокую потребность слиться с ней. Вздохнув, она завернулась в длинный теплый плащ с капюшоном. Стены дома внезапно начали давить на нее, словно он превратился в тюрьму. Длинная крытая веранда манила к себе, а ночь, казалось, звала ее по имени. Рейвен взялась за дверную ручку, повернула ее. И сразу же ночной воздух промчался по ней, охлаждая и наполняя интригующими ароматами. Она вышла на веранду, прислонилась к высокой колонне и сделала глубокий вдох, втягивая ночь в свои легкие. Она смогла почувствовать притяжение, зов. И не раздумывая, спустилась с веранды и пошла по тропинке. Ночь шептала и пела, маня ее глубоко в лес. В небе тихо прошелестела сова, из укрытия осторожно вышли три лани и опустили свои бархатные мордочки в холодную реку. Рейвен ощутила их радость от жизни, их принятие своей ежедневной борьбы не на жизнь, а на смерть. Она могла слышать как в деревьях подобно отливам и приливам гудит сок. Ее обнаженные ступни, казалось, сами находили мягкую землю, избегая веточек, колючек и острых камней. Стремительное движение воды, звук ветра - само биение земли взывало к ней. Завороженная, Рейвен бесцельно бродила, кутаясь в длинный черный плащ Михаила, волосы спадали по ее спине до самых бедер густым каскадом иссиня-черного шелка. Она казалась неземной, в лунном свете ее бледная кожа выглядела почти прозрачной, ее большие глаза были такими темно-синими, что казались фиолетовыми. Изредка расходящийся плащ открывал интригующее мерцание ее обнаженной стройной ноги. Что- то прокатилось по ее сознанию, тревожа безмятежную красоту ночи. Печаль. Слезы. Рейвен остановилась, часто заморгав, стараясь определить свое местоположение, поскольку бродила так, словно находилась в прекрасном сне. Она повернулась в направлении сильных эмоций, и ноги сами понесли ее вперед. Ее разум автоматически обрабатывал информацию. Мужчина. Около двадцати лет. Его неподдельное горе было слишком глубоким. В нем был гнев на отца, смущение и вина за то, что он приехал слишком поздно. Что-то глубоко в Рейвен откликнулось на его всепоглощающую потребность. Юноша сидел, съежившись у широкого ствола дерева почти у самой границы леса. Его колени были подняты, а лицо закрыто руками. Приблизившись, Рейвен тихим звуком выдала свое присутствие. Парень поднял залитое слезами лицо, и его глаза расширились от шока, когда он увидел ее. Он попытался было вскочить на ноги, но Рейвен остановила его. - Пожалуйста, не вставайте, - тихо проговорила она, ее голос был таким же тихим, как и сама ночь. - Я не хотела вас беспокоить. Просто не могла уснуть, вот и вышла прогуляться. Вы предпочитаете, чтобы я ушла? Руди Романов обнаружил, что с благоговением уставился на видение, которое, казалось, появилось прямо из тумана. Она была не похожа ни на кого ранее виденного им, так же покрытая тайной, как и окружающий их темный лес. Слова застряли в его горле. Неужто причиной ее появления стало его горе? Он чуть было не поверил в те смехотворные суеверные истории, которые его отец рассказывал ему. Истории о вампирах и женщинах из темноты - сиренах, заманивающих мужчин к гибели. Парень смотрел на нее, словно она была привидением. - Мне так жаль, - тихо пробормотала она и повернулась, чтобы покинуть его. - Нет! Не уходите. - Его английский звучал с сильным акцентом. - Выйдите из тумана на минутку, а то вы выглядите такой нереальной. Зная о том, что под плащом она почти не одета, Рейвен плотнее запахнула его вокруг себя. - С вами все в порядке? Я могу кого-нибудь позвать к вам? Возможно, священника? Или вашу семью? - Никого нет, больше никого нет. Меня зовут Руди Романов. И вы, должно быть, слышали новости о моих родителях. Ужасное видение вспыхнуло в ее голове. Она увидела волков, вырывающихся из леса, красные глаза которых яростно мерцали; огромного черного волка, возглавлявшего стаю и напавшего прямо на Ганса Романова. А из головы молодого человека она подобрала сведения об его матери, Хейди, лежащей на кровати, в то время как пальцы ее мужа сжимались вокруг ее горла. В течение одного ужасного момента, она не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Что же пришлось вытерпеть этому парню! За какой-то час потерять обоих родителей. Его фанатик-отец убил его мать. - Я была больна, и сейчас впервые вышла на улицу. - Она подошла к нему поближе, под раскидистые ветки деревьев, не чувствуя себя в праве сказать ему правду - что она также была вовлечена во всю эту вселяющую ужас историю. Руди она казалась прекрасным ангелом, посланным чтобы утешить его. Он потянулся, чтобы прикоснуться к ее коже, желая убедиться, что она действительно такая мягкая, какой выглядит в лунном свете. Ее голос напоминал нежный шепот, сексуальный, успокаивающий, проникающий прямо в его сознание, чтобы утешить и исцелить. Он прочистил горло. - Пару ночей назад мой отец убил мою мать. Если бы я только вернулся домой пораньше… До этого моя мать звонила мне, неся какой-то вздор про то, как он участвовал в убийстве женщины. У него была мания на счет вампиров, охотящихся на людей в деревне. Мой отец всегда был суеверным, но я никогда не думал, что он полностью сойдет с ума. Мама рассказывала, что он и группа фанатиков охотятся на вампиров и помечают видных членов общества как жертв будущих убийств. Я думал, что он просто заливает, как и всегда до этого. - Он бросил взгляд на свои руки. - Я должен был выслушать ее, но она призналась, что, кажется, еще никто не знает об убийстве. Поэтому подумал, что он лгал насчет убийства женщины, но все это оказалось правдой. Черт, как бы мне хотелось, чтобы это было не так, но он точно оказался чокнутым. Он задушил мою мать, которая умерла, сжимая в руках четки. Руди вытер глаза дрожащими пальцами. Каким-то образом, он не знал только как, его таинственная леди оказалась в его сознании, делясь теплом и пониманием. Иллюзия была настолько реальной, что его тело двинулось навстречу жизни, и он резко осознал, что они одни одинешеньки. Непроизвольно ему на ум пришла мысль, что никто не знает, что она находиться рядом с ним. Эта мысль была невероятно захватывающей посередине его горя. - Я остался в университете еще на один день, чтобы сдать тест, который считал очень важным. Я действительно не поверил, что мой отец может кого-то убить, и в последнюю очередь женщину. Моя мать была повитухой. Она приняла так много детей, помогла стольким людям. Я говорил ей, что вот-вот вернусь домой и обо всем позабочусь. Она хотела сходить к священнику, но я отговорил ее от этого. - Мне жаль, что я не была с ней знакома, - искренне проговорила Рейвен. - Она бы вам понравилась, все любили ее. Она, должно быть, пыталась остановить отца. В ночь шторма он вышел из дома с группой приезжих. Это было как раз тогда, когда он убил мою мать, прямо перед тем, как покинуть дом. Отец, вероятно, хотел быть уверенным, что она никому ничего не скажет и не попытается остановить его. Он оказался в ловушке под деревом, в которое ударила молния. Он и остальные сгорели так, что их невозможно было опознать. - Как это все ужасно для вас, - Рейвен собрала рукой волосы, медленно проводя пальцами сквозь густой водопад шелка и отбрасывая их с лица. Сексуально. Невинно. Это было мощнейшей комбинацией. Туман стелился через лес по направлению к дому, возведенному у скалы. Он просочился через железные ворота и заполнил внутренний двор. Спустя мгновение туман собрался в высокую плотную колонну, замерцал, соединяясь, пока Михаил, в своей телесной форме, не остался стоять перед дверью. Подняв руку и прошептав тихую команду, он снял защиту и вошел. И незамедлительно понял, что она ушла. Глаза потемнели, превратившись в лед. Белые зубы обнажились, замерцав. Раздалось низкое рычание, которое было подавлено. Его первой мыслью было, - что кто-то похитил ее, что она находится в опасности. Поэтому он послал молчаливый призыв к своей страже, - волкам, - прося их помощи в ее поисках. Затем, сделав глубокий вдох и успокаивая дыхание, он позволил своему сознанию найти ее, установить ее местоположение. Выследить ее оказалось не так уж и трудно. Но она была не одна. У него перехватило дыхание. Его сердце почти перестало биться. Руки сжались в два крепких кулака от чего лампа, стоящая неподалеку от Михаила, взорвалась, рассыпавшись на фрагменты. Снаружи поднялся ветер, закружившийся среди деревьев в виде крошечного торнадо. Михаил вышел наружу и поднялся в воздух, расправляя гигантские крылья, и с шумом помчался через небо. Далеко внизу, перекликаясь, взвыли волки, и побежали плотной стаей. Михаил молчаливо скользнул на тяжелые ветви над головой Рейвен. Она как раз отодвигала с лица волосы в своей невероятно сексуальной и очень женственной манере. Он смог почувствовать ее сочувствие, ее потребность успокоить. Он также смог ощутить, насколько замерзшей и изнуренной она была. Человек же, что не вызывало никаких сомнений, был убит горем. Но Михаил смог почувствовать запах его восторга, смог услышать биение его сердца, движение его крови. Он смог с легкостью прочитать мысли парня, которые были отнюдь не невинны. Взбешенный, больше от страха за нее, Михаил поднялся в воздух, а затем опустился на землю на расстоянии примерно ярда, невидимый для их глаз. После чего направился к ним - высокая, властная фигура появилась из ночи, из-за деревьев. Он навис над ними, грозный, внушительный, его резко-очерченное лицо было суровым и беспощадным. Черные глаза светились чем-то темным и смертельным. Отраженный лунный свет придал его пристальному немигающему взгляду угрожающе-красное мерцание, даже какую-то дикость. Испугавшись, Руди вскочил на ноги, готовясь схватить свою загадочную леди с неясной идеей защитить ее. И хотя Михаил находился на несколько футов дальше от Рейвен, чем Руди, он с невероятной скоростью передвинулся вперед, и его рука первой дотянулась до нее. Схватив ее за хрупкое запястье, он дернул Рейвен на себя, прижимая спиной к себе. - Добрый вечер, мистер Романов, - вежливо проговорил Михаил, тон его голоса был низким и шелковистым, но от него и Руди, и Рейвен задрожали. - Возможно, вы будете так любезны сказать мне, чем вы занимаетесь в это время ночи, встречаясь в этих лесах наедине с моей женщиной. - Как только он произнес последнее слово, откуда-то поблизости зловеще завыл волк, чей долгий протяжный вой предупреждением отразился в ночном ветерке. Рейвен пошевелилась, но хватка Михаила грозила сломать ее кости. - Она заметно побледнела. - - Мистер Дубрински. - Теперь-то Руди узнал его, влиятельную фигуру в своей родной деревне, безжалостного врага и ценного друга. Голос Михаила казался спокойным, даже безмятежным, и, тем не менее, он выглядел способным на убийство. - Мы ничего такого не планировали. Я пришел сюда, потому что… - Его голос умолк. Он мог поклясться, что уловил мелькание волков, прячущихся среди деревьев, чьи глаза мерцали с той же самой дикостью, как и у охотника перед ним. Один взгляд на его безжалостное лицо, и Руди растерял всю свою гордость. - Я предавался горю, когда она, прогуливаясь, услышала меня. Волки молчаливой тенью подобрались поближе. Михаил ощущал их рвение, крик жажды крови. Оно нахлынуло на него и смешалось с черной ревностью. Стая шептала и взывала к нему, как к своему брату. Чудовище в нем подняло свою голову, требуя свободы. Человеческий парень заявлял о своей невиновности, но также легко можно было прочитать желание в его теле, вдохнуть запах сексуального возбуждения. Для Михаила ничего не стоило прочитать в сыне следы болезни, помещенные туда его отцом. Темный пристальный взгляд Михаила прошелся по небольшой фигурке Рейвен. От ее вида у него чуть не остановилось сердце и не перехватило дыхание. Она никогда не смотрела вглубь человека - она не приучила себя делать это. Глубоко внутри нее Михаил прочитал сострадание, печаль, изнуренность и что-то еще. Он ранил ее. Это было в глубинах ее огромных глаз. Там также находился неподдельный страх. Она знала, что волки неподалеку, она слышала их голоса, требующие от него защитить свою пару. Для нее стало настоящим ударом понять, насколько восприимчив он был к их примитивной логике, насколько в нем больше животного начала. Незамедлительно его рука обвилась вокруг нее, притягивая к своему плечу, поближе к своему теплу. Он послал молчаливую команду волкам, чувствуя их сопротивление, их нежелание повиноваться. Они могли чувствовать его антипатию к человеку, его собственную жажду крови, его потребность стереть врага, который может представлять угрозу для его пары. - Я слышал о вашей потере, - выдавил из себя Михаил, его рука обвилась вокруг Рейвен в защитном жесте. - Ваша мать была замечательной женщиной. Ее смерть - ужасная потеря для нашего общества. Ваш отец и я расходились во взглядах, но я бы не пожелал такой смерти ни одному человеку. Рейвен дрожала как от холода, так и от осознания того, что Михаил мог испытывать такую невероятную злобу по отношению к кому-либо. Она хоть и являлась светом в его темноте, но была неспособна понять, что в первую очередь он хищник. Его ладонь нежно скользила вверх и вниз по ее руке, стараясь ободрить. Михаил усилил свою команду волкам. - Вам лучше вернуться домой, мистер Романов. Вы нуждаетесь в хорошем сне, тем более эти леса не всегда безопасны. Животные все еще нервничают после прошедшего шторм. - Спасибо вам за вашу доброту, - сказал Руди, обращаясь к Рейвен, неохотно оставляя ее с человеком, который, казалось, был способен на невероятную жестокость. Михаил наблюдал, как парень уходит по направлению к безопасной границе города, находящейся за просекой. - Ты замерзла, малышка, - очень нежно проговорил он. Рейвен сморгнула слезы, заставляя свои дрожащие ноги идти, делая маленький шаг за раз. Она не могла взглянуть на него, не осмеливалась взглянуть. Она ведь просто наслаждалась красотой ночи. Затем услышала Романова. В ней самой природой было заложено стремление помочь кому-либо, если это было в ее силах. Теперь же она вызвала что-то темное и смертельное в Михаиле, что-то, что глубоко ее встревожило. Михаил шагал рядом с ней, изучая ее отвернутое в сторону лицо. - Ты идешь не в том направлении, Рейвен. - Он положил руку на ее изящную спину и направил в нужную сторону. Рейвен напряглась, а затем увернулась от него. - Может быть, я не хочу возвращаться назад, Михаил. Может быть, я действительно не знаю кто ты такой. В ее голосе было больше боли, чем гнева. Михаил тяжело вздохнул и потянулся к ней, его хватка была почти железной. - Мы поговорим об этом в тепле и комфорте нашего дома, а не здесь, где твое тело подобно куску льда. - И не дожидаясь ее согласия, он с легкостью поднял ее на руки и пошел с невероятной скоростью. Рейвен вцепилась в него, уткнувшись лицом в его плечо, ее изящное тело дрожало больше от холода, чем от страха перед ним, перед своим будущим, перед тем, чем она стала. Михаил принес ее прямо в спальню, одним взмахом руки зажег огонь и положил ее на кровать. - Ты бы могла, по крайней мере, надеть старые ботинки. Рейвен защищаясь, стянула вокруг себя его плащ, смотря на него из-под длинных ресниц. - Почему? И я спрашиваю не о туфлях. Он зажег свечи, смешал различные травы, чтобы заполнить спальню успокаивающей, исцеляющей сладостью. - Я мужчина-Карпатец. В моих венах течет кровь земли, и я целые века ждал свою Спутницу Жизни. Мужчинам-Карпатцам не нравится видеть рядом со своими женщинами посторонних мужчин, поэтому я борюсь с незнакомыми мне эмоциями, Рейвен. А ими не так-то легко управлять. Твое же поведение совсем не похоже на то, как принято себя вести Карпатской женщине. - Небольшая улыбка изогнула уголки рта Михаила, когда он лениво прислонился к стене. - Я не ожидал, что придя домой обнаружу, что ты ушла. Ты подвергла себя опасности, Рейвен, - тому, чему мужчины нашей расы не могут позволить произойти с их женщинами. А затем я нахожу тебя с человеком. С мужчиной. - Он испытывал боль, - тихо проговорила она. Михаил что-то раздраженно проворчал. - Он хотел тебя. Ее ресницы затрепетали, синие глаза встретились с его, напуганные и неуверенные. - Но… нет, Михаил, ты ошибаешься, точно ошибаешься. Я только старалась утешить его. Он потерял обоих родителей. - Она чуть не плакала. Он поднял руку, призывая ее к молчанию. - И ты хотела находиться в его компании. Я имею в виду не сексуальные отношения, а чисто Она нервно скользнула языком по нижней губе, не думая даже отрицать этого. Она поступила так не раздумывая, подсознательно, но теперь, когда он озвучил это вслух, Рейвен поняла, что он говорит совершенную правду. Она испытывала потребность в человеческом общении, поскольку Михаил был таким напористым, а в его мире все было таким неизвестным. Рейвен было противно, что она ранила его, было ненавистно, что она оказалась тем человеком, из-за которого он чуть не потерял контроль. - Я сожалею. Я ничего не планировала, кроме небольшой прогулки. Когда же услышала его, то почувствовала необходимость убедиться, что с ним все в порядке. Я не знала, Михаил, что ищу человеческую компанию. - Я не обвиняю тебя, малышка, что ты… - Его голос был таким нежным, что у нее сжалось сердце. - Я с легкостью смог прочитать твои воспоминания. Я знаю о твоих намерениях. И я бы никогда не стал обвинять тебя за твою сострадательную натуру. - Как мне кажется, мы оба испытываем трудности, - тихо проговорила она. - Я не могу стать такой, какой ты хочешь, чтобы я была, Михаил. Ты используешь слово «человек», как проклятие, как что-то менее значимое, чем ты сам. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что ты испытываешь предубеждения против моей расы? Может в моих венах и течет карпатская кровь, но в своем сердце и в своей душе я - человек. Я не задавалась целью предать тебя. Я просто вышла на прогулку. Вот и все, что я сделала. Сожалею, Михаил, но всю свою жизнь я была свободной. Изменение крови не способно изменить того, кем я являюсь. Он прошелся по полу с быстрой, скользящей энергией, полной власти и координации. - Я не испытываю предубеждений, - начал отрицать он. - Конечно, испытываешь. Ты смотришь на мою расу с некоторой долей презрения. Был бы ты счастлив, если бы я питалась, используя кровь Романова? Это приемлемо? Использовать его для пищи, а не для нескольких дружеских слов? - Мне не понравилось, как ты меня изобразила, Рейвен. - Михаил пересек комнату, протянув руку за плащом. Спальня была теплой и наполнена естественными запахами - деревом и полем. Неохотно, Рейвен стянула плащ со своих плеч. Михаил нахмурился, когда увидел, что она была одета всего лишь в его белую рубашку. И хотя концы достигали колен и прикрывали ее ягодицы, большая часть ее ног все равно оставалась открытой, прямо до бедер. Эффект был невероятно сексуальным, особенно с длинной распущенной копной ее волос, волнами спускающейся до кровати и обрамляющей ее. Михаил тихо выругался, несколькими избранными словами на своем родном языке, благодарный, что не понял раньше, что под плащом на ней ничего кроме его рубашки нет. Он, возможно, вырвал бы Романову горло. Мысль об Рейвен, приближающейся к молодому парню, улыбающейся ему, гипнотизирующей его своими соблазнительными глазами, наклоняющейся к его горлу, дотрагивающейся до него своим ртом, своим языком, своими зубами… У него в животе все сжалось от отвращение при виде этой картины. Он провел рукой по волосам, убрал плащ в стенной шкаф и наполнил антикварные кувшин и миску теплой водой. Только взяв свое воображение под жесткий контроль, он смог ей ответить в своей обычной нежной манере. - Нет, малышка, обдумав эту мысль, я не могу сказать, что был бы счастлив, если бы ты питалась от него. - Разве не это, мне предполагается делать? Разве Карпатские женщины не охотятся на ничего не подозревающих мужчин? - В ее голосе чувствовались непролитые слезы. Михаил поставил воду рядом с кроватью и встал перед ней на колени. - Я пытаюсь разобраться в своих чувствах, Рейвен, но они в таком смятении. - Очень нежно он начал обмывать ее ступни. - Больше всего я хочу, чтобы ты была счастлива. Но я чувствую необходимость защищать тебя. - Его руки были очень ласковыми, а прикосновения мягкими, когда он удалял каждое пятнышко грязи. Рейвен пригнула голову, потирая свои виски. - Я знаю, чего ты хочешь, Михаил, и я даже понимаю суть твоей потребности так поступать, просто я всего-навсего хочу быть самой собой. Я импульсивна и следую принятым решениям. Если я решу, что хочу запустить воздушного змея, то в следующий момент сделаю это. - Почему ты не осталась внутри? Я прошу совсем немного времени, чтобы справиться со своим ужасным страхом за твою безопасность. - Его голос был таким невероятно мягким, что у нее на глаза навернулись слезы. Она дотронулась до его кофейного цвета волос кончиками пальцев, чувствуя боль в горле. - Я хотела выйти на веранду и глотнуть свежего воздуха. У меня не было никакой иной мысли, но ночь просто взывала ко мне. Михаил поднял на нее свой взгляд, его темные глаза потеплели от испытываемых к ней чувств. - Это была моя ошибка, мне бы следовало установить охрану, чтобы защитить тебя. - Михаил, я способна присмотреть за собой сама. - Ее синие глаза были очень серьезны, убеждая его в правдивости ее слов. Ему действительно не следовало беспокоиться. Михаил постарался не улыбнуться. Она была слишком хорошей, всегда веря в лучшее в каждом человеке. Его пальца обвились вокруг ее небольших икр. - Ты красивейшая женщина в мире, Рейвен. Неужели ты считаешь иначе? Рейвен выглядела возмущенной. - Естественно считаю. И не улыбайся так, Михаил, я серьезно. Я могу быть невзрачной, если это будет необходимо. В любом случае, какое это имеет отношение к тому, о чем мы разговариваем? Его рука двинулась вверх по ее грудной клетке, скользя под тонким шелком его рубашки. - Мы разговариваем обо мне, стремящемся защитить одну персону, которая очень важна для меня и которая может видеть в любом человеке только хорошее. - Не в любом, - начала отнекиваться она, пораженная, что он так думает. - Я знала, что Маргарет Саммерс относилась к фанатикам. Его рука двинулась вверх, чтобы приласкать нижнюю сторону ее мягкой груди, обхватить ее ладонью. Его глаза потемнели и стали глубокими от нахлынувших на него эмоций. - Ты защищала ее, насколько мне помниться. От его рассеянного, медленного исследования ее тела, у нее чуть не остановилось дыхание. Это чувство было больше, чем физическим. Она чувствовала его внутри себя, восхищающегося ею, даже когда он стремился заставить ее согласиться со своей волей. Она чувствовала его в своем теле - ласкающим ее сознание, ласкающим ее сердце. Она чувствовала его чувства к себе, все нарастающие и нарастающие, пока полностью не поглотили его. Михаил тихо вздохнул. - Я никогда ничего с тобой не добьюсь, не так ли? У тебя есть способ умиротворить меня. Но я лидер среди своих людей, Рейвен. Я не могу поступать иначе. У меня нет выбора, кроме как прибегать к приказам. Ее брови взлетели. - Приказам? - Переспросила она. - Ты думаешь, что сможешь отдавать приказы - Именно так. И только открытое обращение ко мне за помощью, не позволяет мне стать посмешищем среди моих людей. Если конечно, у тебя нет лучшей идеи. - При этом в глубинах его глаз плескался смех. - Как я могу развестись с тобой? - Сожалею, малышка, - ласково ответил он. - Но я не понимаю этого слова. Пожалуйста, повтори на моем языке. - Ты же знаешь, что говоришь по-английски намного лучше, чем я говорю на твоем языке, - проговорила она. - Как один Спутник Жизни может расстаться с другим? Отделиться. Разъехаться. Не быть больше вместе. Вспышка юмора в глубинах его глаз перешла в полнейшее веселье. - У нас нет такого понятия, да если бы и было, Рейвен, - он очень близко наклонился к ней, его дыхание касалось ее щеки, - я никогда бы не позволил тебе уйти. Рейвен выглядела невинной с широко раскрытыми глазами. Его рука лежала на ее груди, его большой палец ласкал ее сосок, от чего ей становилось трудно дышать. - Я просто пыталась тебе помочь. В наши дни член королевской семьи имеет так мало прав на выбор. Тебе следует побеспокоиться, что скажет общество. И ты можешь положиться на мою помощь, Михаил, когда дело дойдет до обдумывания подобных вопросов. Он рассмеялся тихо, по-мужски дерзко. - Как мне кажется, я должен быть благодарен за такую невероятно умную Спутницу Жизни. - Его пальцы расстегнули пуговицу на белой рубашке. Всего лишь одну, расширяя проем на ее груди и предоставляя ему больше пространства для ленивого исследования. У Рейвен в горле перехватило дыхание. Он не делал ничего особенного, просто дотрагивался до нее, но его прикосновение было таким нежным и любящим, что она внутри просто таяла. - Я действительно пытаюсь понять твой образ жизни, Михаил, но мне кажется, что мое сердце еще не может принять его. - Она постаралась быть правдивой. - Я ничего не знаю о ваших законах или традициях. Я даже точно не знаю, что ты, что я. Я думаю о себе как о человеке. И мы даже не женаты в глазах Господа или людей. На этот раз Михаил откинул голову назад и расхохотался громко, от души. - Ты думаешь, что бледная церемония людей может связать нас сильнее, чем истинный карпатский ритуал? Тебе действительно много чего надо узнать о нашем образе жизни. Ее маленькие белые зубки прошлись по ее нижней губе. - Приходило ли тебе в голову, что я, возможно, не чувствую себя связанной по карпатским законам и ритуалам? Ты так мало обращаешь внимания на вещи, которые я считаю священными. - Рейвен! - Он был поражен и не стал скрывать этого. - Неужели ты так думаешь? Что я не обращаю внимания на твои верования? Это не так. Она наклонила голову так, что ее шелковистые волосы упали ей на лицо, скрывая его выражение. - Мы так мало знаем друг о друге. Я ничего не знаю о том, кем стала. Как я могу удовлетворить твои потребности, а ты - мои, если я даже не знаю что или кто я такая? Он замолчал, его темные, бездонные глаза изучали ее печальное лицо, сожаление, сквозившее в ее глазах. - Возможно, в твоих словах есть доля истины, малышка. - Его руки прошлись по контурам ее тела - узкой груди, тонкой талии, - и поднялись вверх, обхватывая ее лицо. - Я смотрю на тебя и понимаю, какое ты чудо. Это и ощущение твоей кожи, такой мягкой и заманчивой, и то, как ты двигаешься, подобно струящейся воде, и то, как расчесываешь свои волосы, которые подобны шелку. Это и ощущение твоего тела, окружающего и дополняющего мое, дающего мне силу, в которой я нуждаюсь, чтобы продолжать дело, которое кажется таким безнадежным, но в тоже время и таким необходимым. Я смотрю на то, как ты сложена, и поражаюсь твоей красоте, - твое тело само совершенство, созданное специально для меня. Рейвен тревожно пошевелилась, но его руки держали ее крепко, подняв подбородок так, что у нее не было иного выбора кроме как встретиться с его черными глазами. - Но не твое тело удерживает меня, Рейвен, не твоя безукоризненная кожа или совершенная комбинация наших тел, когда мы соединяемся. Все дело в том, что когда я сливаюсь с тобой, то вижу, кто ты на самом деле, и понимаю, какое в действительности это чудо. Я могу сказать тебе, кто ты. Ты - сочувствие. Ты - нежность. Ты - женщина, которая настолько храбра, что готова рисковать своей жизнью ради совершенно незнакомых людей. Ты - женщина, желающая использовать свой дар, который причиняет тебе сильную боль, ради пользы других. В том, как ты отдаешься, нет никакого колебания, вот кто ты. В тебе столько света - он сияет в твоих глазах и излучается через твою кожу, так что каждый, видя тебя, может увидеть и твою доброту. Рейвен могла только беспомощно смотреть на него, потерявшись в его гипнотических глазах. Михаил взял ее руку, поцеловал ее точно посередине ладони и просунул под свою рубашку, удерживая точно напротив своего бьющегося сердца. - Загляни внутрь меня, Рейвен. Загляни в мое сердце и душу. Слейся своим сознанием с моим, увидь меня таким, какой я есть. Узнай меня таким, каков я есть. Михаил молчаливо ждал. Один удар сердца. Второй. Он увидел ее внезапную решимость узнать, с чем она оказалась связана, узнать с кем именно она заключила союз. Ее сознание робко слилось с его, ее прикосновение было таким легким и деликатным, что было похоже на прикосновение крыльев бабочки. Она была осторожной, продвигаясь по его воспоминаниям, словно могла открыть что-то, что причинило бы ему боль. Он почувствовал, как она выдохнула, увидев собирающуюся тьму, монстра жившего в ней. Пятно на его душе. Смерти и сражения, за которые он был ответственен. Абсолютное уродство его существования до того, как она вошла в его жизнь. Одиночество, которое разъедало его и всех мужчин его расы, бесплодную пустоту, которую они терпели столетия за столетиями. Она увидела его решимость никогда не терять ее. Его собственническое чувство, его животные инстинкты. Все чем он был - все было выложено ей на обозрение. Он ничего не спрятал от нее - ни убийства, которые совершал сам, ни те, которые заказал, ни свою абсолютную уверенность, что тот, кто заберет ее от него, больше не жилец. Рейвен вынырнула из его сознания, ее синие глаза уставились на него. Михаил почувствовал, как внезапно заколотилось ее сердце. Но в ней не было никакого осуждения, только абсолютное спокойствие. - Вот ты и увидела чудовище, с которым оказалась связана навечно. Мы, прежде всего, хищники, малышка, и темнота в нас уравновешивается только светом в наших женщинах. Ее руки обвились вокруг его шеи - нежно, с любовью. - Какую ужасную борьбу всем вам приходиться вести, а тебе в особенности. Принимать так много решений относительно жизни и смерти, выносить приговор друзьям и даже семье, которая должна быть уничтожена, - все это должно быть немыслимая ноша. Ты сильный, Михаил, и твои люди поступают правильно, веря в тебя. А монстр, с которым ты ежедневно сражаешься, является частью тебя, возможно, той частью, которая делает тебя сильнее и решительнее. Ты смотришь на эту часть себя как на дьявольскую, когда в действительности она дает тебе твою власть, способности и силу делать то, что ты должен делать для своего народа. Михаил склонил голову, не желая, чтобы по выражению его глаз, она поняла, что ее слова значат для него. В горле встал комок, который грозился задушить его. Он не заслужил ее, и никогда не будет заслуживать. Она была бескорыстной, в то время как он почти взял ее в плен и заставил найти способ, чтобы жить вместе с ним. - Михаил. - Ее голос был тихим, она прошлась по его подбородку своим нежным ртом. - Я была одна, пока ты не вошел в мою жизнь. - Ее губы нашли уголок его рта. - Никто не знал ни меня, ни кем я являюсь, люди боялись меня, потому что я знала о них такие вещи, какие они никогда бы не смогли узнать обо мне. - Она сжала руки вокруг него, успокаивая его, словно он был ребенком. - Действительно ли это так ужасно, хотеть меня для себя, зная, что я положу конец твоему ужасному существованию? Ты действительно веришь, что должен осуждать себя? Я люблю тебя. Я знаю, что люблю тебя полностью и без всяких ограничений. Я принимаю тебя таким, каков ты есть. Он провел рукой по своим волосам. - Сейчас я не могу контролировать свои эмоции, Рейвен. Я не могу потерять тебя. Ты не представляешь, на что это было похоже - ни дневного света, ни смеха, - века полного одиночества. Я знаю, что во мне живет монстр. Чем дольше жизнь, тем сильнее он становиться. Я боюсь за Грегори. Он примерно на двадцать пять лет младше меня, но уже в течение нескольких веков несет на себе тяжесть охоты на нечисть. Он изолировал себя от своего собственного вида. Иногда мы не видим и не слышим о нем по полвека. Его сила колоссальна, но и темнота в нем все растет. Это холодное блеклое существование, суровое и безжалостное, когда чудовище внутри всегда стремится вырваться на свободу. Ты - мое спасение. Хотя, на данный момент, все это для меня в новинку, и страх потерять тебя еще слишком свеж. Я не знаю, что сделаю с любым, кто попытается похитить тебя у меня. Ее рука нашла его, переплетя их пальцы. - Ноэль родила сына. Элеонора тоже. Среди нас больше нет женщин, чтобы уменьшить страшную черную пустоту в наших мужчинах. Грегори страдает больше всех. Он кочует по земле, изучает ее секреты и проводит эксперименты, в которые никто из нас не старается вникнуть слишком глубоко. Я никогда никому не рассказывал об этом, но он обладает большей силой и большими знаниями, чем я. Но у нас никогда не было причин для разногласий - он всегда появляется в чрезвычайной ситуации - тем не менее, я чувствую его разочарованность. - Михаил устало потер свои глаза. - Что мне делать? Рано или поздно он сделает свой выбор. Но в любом случае мы его потеряем. - Я не понимаю. - Максимальная сила приходит к нам при изъятии жизни, пока мы питаемся, а это так легко, что притягивает к нам наших жертв. Ни один не может выдержать мрака и отчаяния на протяжении тысячи лет. Грегори живет со времен Крестовых походов, постоянно сражаясь с монстром внутри себя. Наши Спутницы Жизни - единственная наша надежда на спасение. И если Грегори не найдет свою в ближайшее время, он либо будет искать рассвет, либо обернется. Я боюсь худшего. - Что значит обернется? - Убивая ради удовольствия, ради власти, мы становимся вампирами, как нас и окрестили люди. Мы начинаем использовать женщин не только для питания - заставляем их становиться нашими рабами, - мрачно ответил Михаил. Он и Грегори часто охотились на представителей своего рода и открыли, насколько развращенным может быть Карпатец, превратившийся в вампира. - Ты будешь вынужден остановить Грегори? - Страх пронзил ее подобно горящей стреле. Она начала понимать всю сложность жизни Михаила. - Но ты же говоришь, что он более сильный. - Вне всяких сомнений. Он свободен передвигаться, и у него больше опыта в охоте и выслеживании нечисти. Он многому научился, прожив жизнь, путешествуя по земле. А его невероятная власть только повышается от его полной изоляции. Грегори мне как брат, а не только друг. Мы с ним вместе с самого начала. Я не хотел бы потерять его или охотиться на него, не хотел бы пытаться противопоставить свою силу его. Он провел многочисленные сражения ради меня, со мной. Мы делились кровью, исцеляли друг друга, защищали друг друга, когда в этом была необходимость. - А что насчет Жака? - Она уже чувствовала привязанность к человеку, настолько похожему на Михаила. Михаил встал, устало выливая воду. - Мой брат на две сотни лет младше меня. Он сильный и мудрый, и очень опасен при определенных обстоятельствах. В его венах течет сильная кровь древних. Он путешествует, учится, готовясь принять ответственность за наш народ, если в этом возникнет необходимость. - Боже, ты несешь на своих плечах все проблемы своих людей. - Ее голос был очень тихим, в то время как она ласкала его кофейного цвета волосы своими нежными пальцами. Михаил осторожно сел, рассматривая ее своими старыми уставшими глазами. - Мы - вымирающая раса, малышка. Я боюсь, что просто замедляю неизбежное. Двое из известных нам ассасинов исчезли. Двое остальных подозреваемых, Антон Фабреццо и Дитер Ходкинс, также пропали. Я послал сообщение по всем горам, но они словно растворились. Также до меня дошли слухи об организованной группе охотников, появившейся примерно в это же время. Если эти люди когда-либо объединятся с настоящими учеными, то станут еще более опасными. - Я поняла, что Карпатцы являются частью земли, что их исцеление идет от нее, точно также как и все их естественные силы. Но, Михаил, возможно, твоя предвзятость и презрение к человеческой расе не дают тебе рассмотреть некоторые ее преимущества. - Ты по-прежнему упорствуешь, считая, что я отношусь ко всему предвзято. Мне нравятся многие люди. - Михаил обнаружил, что не может сопротивляться искушению расстегнуть пуговицы на белой шелковой рубашке, которая скрывала ее обнаженное тело. Что-то глубоко внутри него, какая-то примитивная потребность, заставляла его смотреть на нее, зная, что он может сделать это. Она улыбнулась ему, откидывая волосы назад своим невероятно сексуальным жестом. От чего рубашка на ее груди разошлась шире, открывая ее притягательную обнаженную кожу, ее полную грудь, заманчиво выпавшую навстречу ему, а затем исчезнувшую под облаком эбенового шелка. От этого вида у него захватило дух. - Послушай меня, любовь моя. Наличие нескольких друзей и чувства привязанности к определенным представителям расы не отменяет предвзятости. Ты так долго живешь со своими способностями, что принимаешь их как должное. Потому что можешь контролировать человеческое сознание и использовать людей как скот… Он задохнулся, шокированный тем, что она могла так подумать. Его рука обвилась вокруг ее лодыжки, которая была вытянута на кровати. - Я никогда не обращался с людьми как со скотом. Многие из них числятся среди моих друзей, хотя Грегори и некоторые остальные думают, что я спятил. Я наблюдал, как растут люди, и жалел, что не могу почувствовать те же вещи, что чувствуют и они. Нет, малышка, я не верю, что использую их как скот. Она вздернула подбородок, внимательно рассматривая его своими сапфировыми глазами. - Возможно и не как скот, но я чувствую тоже, что чувствуешь и ты, Михаил. Ты можешь спрятать это от самого себя, но я-то с легкостью могу это видеть. - Она улыбнулась, чтобы смягчить свои слова. - Я знаю, что ты не хочешь чувствовать себя лучшим, но ведь нас так легко контролировать… Он фыркнул в знак несогласия. - Тебя-то я не смог контролировать на каждом шагу. Ты не представляешь, как часто мне хотелось силой добиться твоего повиновения, особенно когда ты оказывалась в опасности. Как бы мне хотелось пойти на поводу у своих инстинктов… но нет, я позволил тебе вернуться в гостиницу. - Твоя любовь ко мне заставила тебя отступить. - Она потянулась, чтобы дотронуться до его волос. - Разве не так все должно быть между людьми? Если ты действительно любишь меня и желаешь мне счастья, то должен понимать, что я должна делать то, что естественно для меня, что считаю правильным. Его пальцы прошлись вниз по ее горлу, по глубокой ложбинке между ее грудями, заставляя ее дрожать от внезапно нахлынувшего тепла. - Все так, малышка, но это также верно и для меня. Ты не можешь поступать по иному, кроме как делать меня счастливым. А мое счастье полностью зависит от того, находишься ты в безопасности или нет. Рейвен не смогла сдержать улыбку. - Так или иначе, но у меня ощущение, что в этом проявляется твоя хитрая природа. Возможно, тебе следует изучить человеческую изобретательность. Михаил, ты полностью полагаешься на свои способности, но человечество может найти иные пути. Мы объединяем два мира. И если мы решим завести ребенка… Он беспокойно пошевелился, его теплые глаза засверкали. Она уловила властное карпатское решение, прежде чем он смог скрыть свои мысли. - - Если мы в один день решим завести ребенка, - упорствовала она, игнорируя его властность, - и если это будет мальчик, он будет воспитан по традициям обоих миров. А если это будет девочка, то она будет воспитываться со свободой воли и учиться полагаться на свой собственный ум. Я серьезно, Михаил. Я никогда не соглашусь принести ребенка в этот мир, чтобы она стала племенной кобылой для какого-либо мужчины. Она будет сознавать свою собственную силу, и выбирать свою собственную жизнь. - Наши женщины делают свой выбор, - тихо проговорил он. - Я не сомневаюсь, что даже есть некий ритуал, который гарантирует, что она выберет правильного мужчину, - предположила Рейвен. - Ты дашь мне свое слово, что согласишься с моими требованиями или я не рожу ребенка. Его пальцы с изысканной нежностью прошлись по ее лицу. - Больше всего на свете я хочу твоего счастья. Я бы также хотел, чтобы и мои дети были счастливы. У нас впереди много лет, чтобы решить все эти вопросы, целая жизнь, но да, когда мы научимся балансировать между двумя мирами и поймем, что настало время, я соглашусь на все твои условия. - Смотри, я прослежу, чтобы ты его сдержал, - предупредила она. Он мягко рассмеялся, обхватывая ладонью ее щеку. - С годами твоя сила и власть будет увеличиваться. Но ты уже сейчас пугаешь меня, Рейвен. Не знаю, выдержит ли мое сердце последующие годы. Она рассмеялась в ответ, и звук ее смеха был подобен музыке. Его руки легли на ее грудь, обхватили мягкую выпуклость своими ладонями, и он склонил к ней голову. Его рот был жарким, влажным и требовательным, его зубы, покусывая, прошлись по ее чувствительной коже. Прикосновение его волос к ее коже напоминало скольжение язычков пламени. Тотчас же ее руки обвились вокруг него, и она расслаблено откинулась на изголовье кровати. Михаил растянулся на кровати, его голова покоилась на ее коленях. - Ты сбираешься перевернуть мой прекрасно организованный мир с ног на голову, не так ли? Она зарылась пальцами в его волосы, наслаждаясь ощущением от прикосновения шелковистой массы к обнаженной коже своих бедер. - Я, несомненно, сделаю все возможное для этого. Твои люди застряли в колее. Вам необходимо двигаться в этот век. Он смог почувствовать, как его тело расслабилось, и как мир просочился в него, гранича с невероятным напряжением. Красота ее внутреннего мира омывала его. Как он мог придираться к ее потребности помогать кому-либо, испытывающему боль, когда именно ее невероятное чувство сострадания вытащило его из мира темных теней и вернуло в мир радости и света? Он может быть и ощущает боль и гнев, но он, по крайней мере, способен чувствовать. Сильные эмоции. Радость. Желание. Сексуальный голод. Любовь. - Ты - моя жизнь, малышка. Мы попросим отца Хаммера поженить нас, как принято у твоего народа. - Его белые зубы блеснули в улыбке, его глаза потемнели от удовлетворения. - Я приму брак, как связь, и ты сотрешь слово Ее пальцы с нежностью прошлись по твердой линии его челюсти. - Как тебе удается повернуть все в свою пользу? Его руки нашли обнаженную кожу ее бархатно-нежных бедер. - У меня нет на это ответа, малышка. Возможно, это просто талант? - Он повернул голову и носом отвел в сторону полу своей рубашки, чтобы уткнуться в ее тело. Низкий звук вырвался из глубин горла Рейвен, как только его язык дотронулся до нее. Она услужливо раздвинула ноги, чтобы принять его, предоставляя ему больший доступ к своему телу, запутавшись своими пальцами в его густых, кофейного цвета, волосах. Михаил глубоко вошел в нее, от чего ее охватила дрожь восторга. Он мог чувствовать, как по его крови распространяется пламя; быстрый, дикий восторг и радость пели в его венах. Его руки обхватили ее за бедра, притягивая ближе к себе, чтобы он мог войти еще глубже. Он собирался воспользоваться шансом дать ей наслаждение. Она была его женщиной, его Спутницей Жизни и никто не сможет доставить ей такого экстаза, кроме него. |
||
|