"Уилбур Смит. Божество реки ("Древний Египет" #1) " - читать интересную книгу автора

доме вельможи превосходит влияние всех его слуг, даже управляющего домом или
начальника охраны, хотя они свободнорожденные. Конечно, об этом никогда не
говорится открыто, но все молча признают мое привилегированное положение и
мало кто осмеливается оспаривать его.
На берегу приказчики моего господина, правителя и великого визиря всех
двадцати двух номов Верхнего Египта, требовали положенной ему доли. С
привычной ловкостью они размахивали кнутами, охаживая голые спины и задницы,
и выкрикивали свои приказы.
Зубы зверя, похожие на чистую слоновую кость, также принадлежат визирю,
и приказчики собирают каждый зуб. Они ценятся так же высоко, как и бивни
слонов, которые торговцы привозят из Куша - страны за порогами Нила.
Последний слон был убит в Египте почти тысячу лет назад, во время
правления одного из фараонов четвертой династии, - по крайней мере, так
гласит надпись на стелле в его храме. Разумеется, мой господин обязан
десятую долю всех доходов отдавать жрецам Хапи, которые по обычаю называют
себя пастухами стада речных коров, принадлежащих богине. Однако величина
этой десятой доли устанавливается по воле моего господина. И я, как человек,
который приводит в порядок счета дворца, знаю, куда попадает львиная доля
сокровищ. Мой господин Интеф не проявляет ненужной щедрости даже по
отношению к богине.
Что же касается шкуры гиппопотама, она принадлежит войску: из нее
сделают щиты для начальников стражи. Квартирмейстеры войска наблюдают за
снятием и укладкой шкур, каждая из которых размером с шатер бедуина.
Мясо, которое не будет съедено на берегу, заготовят впрок - его либо
засолят, либо закоптят, либо высушат. Все считают, что оно пойдет на прокорм
войска, членов суда и обитателей храмов, а также других государственных
чиновников. Однако на самом деле большая его часть будет тайно продана, а
средства от продажи окажутся в сундуках моего господина. Как я уже говорил,
мой господин - самый богатый человек Верхнего Царства после фараона, и
состояние его растет с каждым годом.
За моей спиной раздался шум, и я быстро обернулся. Флотилия Тана все
еще действовала. Ладьи выстроились в одну линию, нос к корме, параллельно
берегу, в пятидесяти шагах от кромки воды. На каждой ладье со стороны берега
у борта с копьями наготове стояли копейщики.
Запах крови и отбросов в воде привлек крокодилов. Они собрались сюда не
только со всей лагуны, но даже из основного русла Нила. Копейщики ждали их.
У каждого из них на длинном древке был насажен сравнительно небольшой
бронзовый наконечник со страшными шипами по краям. К ушку наконечника
прикреплялся крепкий и тонкий пеньковый канат.
Ловкость копейщиков поражала воображение. Стоило одному из крокодилов
выскользнуть из зеленой глубины лагуны и, ударяя гребенчатым хвостом,
длинной черной тенью двинуться под водой к берегу, они тут же замечали его.
Крокодила пропускали под днищем, а затем, когда он появится с другой стороны
и движения копейщиков будут скрыты от него корпусом ладьи, воин наклонится и
ударит зверя копьем сверху.
Удар этот несильный и скорее похож на легкое касание длинного шеста.
Бронзовый наконечник, острый, как игла хирурга, на всю длину входит в
толстую чешуйчатую кожу и застревает там. Копейщики целились в затылок, и
удары их были настолько точны, что многие из них попадали в позвоночник и
мгновенно убивали животное.