"Б.Л.Смирнов. Санкхья и йога " - читать интересную книгу автора

(mahan фtman), но пропускает низшее "я", то есть аханкару. С этим трудно
согласиться. Тексты эпической Санкхьи, как правило, отождествляют буддхи и
"великое" (mahan, ср. р.) и при перечислении таттв употребляют или одно, или
другое слово как синонимы. Но есть тексты, где оба эти слова стоят рядом, и
тогда буддхи уступает свое первенство, и махан или махан-атма становится на
первое место, как "душа мира", а буддхи приобретает смысл "индивидуальный
разум" и получает значение "аханкара", совершенно так, как в данном тексте
Катхака-упанишады.

Как правило, в эпических текстах после буддхи следует упоминание об
"авьяктам", под которым разумеется непроявленная пракрити, или "прадхана".
Текст не четко формулирует взаимоотношение пракрити (авьяктам) и Пуруши, но
поскольку говорится о Пуруше, как о высшей цели, надо полагать, что текст не
ставит между ними непреходимой грани. Текст Чхандогья-упанишады, VI, 8, 6,
на который ссылается Радхакришнан, говорит о том же переходе, но в более
мифологических образах, и разбор его, не внеся принципиально нового, отвлек
бы от основной темы.

Следует отметить, что Катхака-упанишада относится к средним Упанишадам,
к тому знаменитому периоду, когда, по удачному выражению Дейссена, "начали
собирать золото мысли Упанишад в отдельные метрические изречения, а затем,
соединяя их друг с другом, в единое целое" (Шестьдесят упанишад, стр. 264).
Дейссен перечисляет пять прозаических упанишад (Айтарея, Каушитаки,
Чхандогья, Тайттирья, Брихадараньяка), как наиболее древние; они занимались,
главным образом, символикой ритуалов; автор считает, что за период, истекший
между ними и созданием Катхака-упанишады, философская мысль шагнула далеко
вперед. По существу это и есть зарождение критического размышления с
приведением доводов "за" и "против"; в этом и заключается самая сущность
Санкхьи.

Дейссен (История философии, 1, 2, 222) исследует возникновение учения
об эволюции миропроявления. Анализируя гимны Вед, Дейссен выделяет три
верховных принципа: Первосущность, Первоматерию и Яйцерожденного Браму
(Brahman hiranyagarbha). Эти начала со временем вырисовываются все четче и,
по мнению Дейссена, являются основанием трех верховных принципов Санкхьи:
Пуруши, Пракрити, Буддхи (Mahan - Великое). Автор показывает роковую роль
трещины, образовавшейся между идеями Пуруши и Пракрити, что приводит к
опустошению понятия "пуруша"; из полнокровного, богатого потенциальной
энергией, как ледники Гималаев, зарождающие Гангу, оно становится
бессодержательной абстракцией, не способной влить жизнь в то, что остается
единственно реальным, - в пракрити. В нее переносится реальное содержание
миропроявления не только в материальном смысле, но и в психическом, причем
психическое принимается за источник: все таттвы развиваются из буддхи.

Первые намеки на отмирание представления о Первосущном, понимаемом в
духе монизма, Дейссен видит в Брихадараньяка-упанишаде, I, 4, 6 в
материалистической формуле: "Весь этот мир есть пища и вкуситель пищи". Этот
текст может произвести такое впечатление, лишь будучи вырван из сложнейшего
контекста, крайне интересного для истории философии мифа. Четвертая брахмана
первой главы Брихадараньяка-упанишады является памятником исключительного