"Б.Л.Смирнов. Санкхья и йога " - читать интересную книгу автора

Лишь условно можно назвать Веданту Шанкары теистической, хотя предание
и повествует о нем, как о горячо набожном человеке: бог (Ишвара) Шанкары не
менее иллюзорен, чем и весь мир, его творение. Ишвара Шанкары исчезает
вместе с исчезновением космической майи перед лицом чистой абстракции,
реализованного Абсолюта, "застылого, со стеклянными глазами", по удачному
выражению Радхакришнана (L. c. [19], II, 617).

Итак, даже среди "ортодоксальных" систем индийской философии атеизм
является скорее правилом, нежели исключением, и нет основания выделять одну
из систем как сугубо атеистическую. Скорее эпитет "атеистическая" наводит на
мысль о существовании иной, неатеистической Санкхьи. Обычно этот эпитет
объясняется так: Санкхья называется атеистической в противопоставлении
теистической Йоге, именно в этом моменте принято видеть сущность различия
между этими двумя системами.

Санкхья, создающая теоретическое обоснование Йоги, приходит к
атеистическим выводам, а Йога, принимая теорию Санкхьи, практически
теистична. Такое толкование глубоко снижает философскую ценность систем:
выходит, что атеизм Санкхьи не вытекает из сущности ее теоретических
построений, а является моментом, легко сменяемым на противоположный, то есть
внеположным системе, а теизм Йоги является каким-то произвольным довеском к
Санкхье, теоретически не обоснованным, попавшим в систему как-то случайно,
благодаря, примерно сказать, личным наклонностям Патанджали.

По существу понятие "Ишвара" введено в сутры Патанджали случайно, оно
не присуще им органически, удаление этого понятия из системы не только не
нарушает ее построения, но придает большую последовательность изложению.
Йога-сутры, перечисляя способы достижения самадхи, наряду с другими,
упоминают и о преданности Ишваре (I, 23), но не как о цели, не как о чем-то
самодовлеющем, а лишь как об одном из способов работы над собой. Ясно, что
установка Йога-сутр не только не близка Гите, с ее органическим теизмом, но
прямо-таки антагонистична ей.

Сутра I, 23 носит выраженный характер интерполяции, прерывающей ход
мысли. За этой сутрой оказалось нужным ввести еще сутры I, 24-26, как
пояснительные. Сутра 24, вопреки основным установкам Санкхьи, нарушая
построение этой системы, вводит понятие особого Пуруши - Ишвары,
непричастного (aparamriыtah) бедствиям, делам, их последствиям и следам
(kleсa-karma-vipфka-фсaya). Дейссен понимает слово фсaya как синоним
samskara или vasana. Таким образом, в понятии Ишвара отрицается все, что
характеризует личность, дживу, и вместе с тем, вопреки всем установкам
Санкхьи, утверждается личный аспект Ишвары. Лейбниц совершенно аналогично в
понятии верховной Монады отрицает все определения, характеризующие монаду, и
так сам изнутри разрушает созданную им систему. Сутра I, 27 говорит о
Пранаве. Хотя этой сутре тоже придан теистический характер, но он совершенно
для нее не обязателен, так как рекомендация размышлять над Пранавой (то есть
священным слогом АУМ) и повторение этого слога не заключают в себе чего-либо
специфически-теистического: такие упражнения рекомендуют и пантеистические
Упанишады.