"Алексей Смирнов. Натюр Морт" - читать интересную книгу автора

Должны - и все, и все вопросы побоку. Жизнь - святая штука, ее беречь надо.
Белогорский, никак не ожидавший от пройдошеского Щуся высоких
сентенций, смущенно замолчал. Но и Щусь, в свою очередь, испытал неловкость.
Говорил он искренне, однако говорил не до конца, и чувствовал себя обязанным
досказать правду.
- Ну, и квартиру обещал оставить тому, кто утешит на старости лет, -
признался Щусь.
Антон закатил глаза.
- А-а! Вон оно что! С этого и начинал бы!
Его спутник хотел возразить, но не смог, понимая, что иной реакции и
ждать не приходилось. Вспомнив, что "УЖАС" чрезвычайно ревностно относится к
идейной чистоте движения, Щусь выругал себя последними словами.
- Но ведь не нам же будет квартира? - развил мысль Антон.
- Ха! - только и мог ответить Щусь, качая головой.
- А кому? - не унимался провокатор. - Ферту?
Тут уж Щусь не сдержался:
- Много болтаешь, друг! И к тому же - не по делу. Да Ферт - шестерка!
Над ним - ты знаешь?..Ладно, забыли. Короче, движению, а не нам. И не Ферту.
Жалованье - как считаешь - из чего тебе заплатят?
- Тоже верно, - Антон пошел на попятный. - Какое мое собачье дело?
Бабки капают - и хорошо.
По дороге к метро напарники не забывали делать добрые дела - подавали
попрошайкам, удаляли с тротуара бутылочные осколки, мягко журили малышей,
норовивших перебежать дорогу, где не надо.
Им несколько раз попались на пути коллеги, одетые по уставу. Друг друга
полагалось поприветствовать вежливой улыбкой и небрежным поклоном;
Белогорский внезапно отметил, что шедшие навстречу сотрудники "УЖАСа"
поздоровались с ним от души, не ради протокола, и в сердце его постучалась
нежданная весна. Ему наконец-то повезло вписаться в некий клан, стать членом
социума - а до вчерашнего дня его раздражало само по себе понятие общества.
Колесо кармы все-таки провернулось - возможно, в последний миг; возможно,
тогда уже, когда призрак самоубийства готов был шагнуть за пределы
положенной пентаграммы и материализоваться.

6

Польстер оказался древним пергаментным старцем; у него был блестящий
сахарный череп и серьезные, карего цвета глаза, смотревшие невинно и
грустно. Жил он попеременно то в постели, то в инвалидном кресле, из
квартиры выезжал разве что на балкон.
- Добрый день, товарищи, - заявил он с порога. - Товарищ Щусь, вы
обещали мне... - Польстер нацепил очки и суетливо полез себе под плед. -
Сейчас, сейчас, обождите... - На свет появилась аккуратная тетрадочка, в
которой - помимо хронологических данных - мелькнули разноцветные графики.
Как выяснилось позже, каждая кривая соответствовала тому или иному
сотруднику "УЖАСа" и каким-то труднопостижимым образом выявляла
эффективность его работы. Антон содрогнулся, уверившись в полном
помешательстве старца. Но он ошибался - будь помешательство полным, все
стало бы намного проще. Безумие, однако, затронуло только отношение
Польстера к окружающему миру, но формальная логика нисколько не пострадала.