"Алексей Смирнов. Натюр Морт" - читать интересную книгу автора

Недошивин что-то проворчал и отвернулся. Начальство, понятно, нигде
себя не обидит - даже в "УЖАСе". Коквин обратился к Белогорскому:
- Теперь пошли обмундирование получать. Тебе как - в торжественной
обстановке, или обойдемся?
- В торжественной - это что значит? - не понял тот.
- Это такая лажа, - раздался голос молчавшего до поры Холомьева. - Из
вещевой поднимаемся в зал, пускаем гимн. Ты до трусов раздеваешься, а после
все тебе жмут руку, напутствуют, и ты одеваешься.
- Не надо ничего, - сказал Антон.
- Как хочешь. А теплые вещи ты взял? - спросил вдруг Коквин.
- Теплые вещи? Зачем?
Звеньевой рассерженно плюнул.
- Ферт, как обычно, витает в облаках, - заметил он. - Ну конечно,
сам-то форму не носит. Мы же пальто и шуб не надеваем, - объяснил он
Антону. - Зимой и летом - одним цветом. Если на улице холодно, поддеваем под
гимнастерку свитер или два, под галифе - кальсоны...понятно?
Белогорский встревоженно заявил:
- Но я же не знал. Мне не сказали...
- Значит, пойдешь так, налегке, - вмешался Недошивин, проявляя
отдаленное подобие удовольствия. Но Коквин взглянул на него осуждающе:
- Мы же жизнь утверждаем - забыл? Что, если наш товарищ простудится и
сляжет? Не переживай, - сказал он взволнованному Белогорскому. - Поищем на
складе - как-нибудь сегодня перебьемся. А завтра - завтра уж будь добр, не
подкачай. За город поедем.
...С теплыми вещами вышло не так просто, как хотелось. Ничего
подходящего на складе не нашлось, и Антон был вынужден надеть три
гимнастерки вместо куртки, которой отныне отводилось почетное место дома, в
платяном шкафу. Он подумал было натянуть обмундирование прямо поверх нее, но
получилось слишком уродливо. Новенькая нарукавная повязка с черепом и
солнцем немного улучшила настроение; по вкусу пришлись Антону и высокие
шнурованные башмаки. Он извивался и изгибался, рассматривая свое отражение в
зеркале, а Щусь поминутно глядел на часы, тревожно причмокивал и, в конце
концов, не вытерпел:
- Ну, хватит, друг, пора. Старик отвратный, душу вынет. На секунду
нельзя опоздать.
- Это что ж - мы вроде как сиделками будем? - уже сообразил Антон.
- Вроде! - передразнил его Щусь и саркастически фыркнул. - Как
посмотреть. Сиделки у него не задержались - мало тебе не покажется.
Они вышли из подъезда и зашагали в сторону станции метро. Прохожие
оглядывались на их повязки, и Белогорский ловил себя на желании идти со
скрещенными руками, прикрывая эмблему ладонью. Он понимал, что это будет
выглядеть нелепо, и потому задирал подбородок, а шаг начинал вдруг печатать,
хотя в армии никогда не служил и терпеть не мог военных. Щусь сосредоточенно
семенил рядом, размахивая руками. Задыхаясь, он на ходу рассказывал:
- Атасно поганый дед. Угодить невозможно. Завел себе, знаешь,
тетрадочку, и пишет в нее - кто и во сколько явился, что принес, да как
посмотрел. Не дай бог что-то пообещать и не сделать! Вонь подымется до
небес. Попробуй, вякни в ответ!
- А зачем такого обхаживать? - удивился Антон.
- Живой, вот-вот помрет, - Щусь с осуждением покосился на Антона. -