"Олег Павлович Смирнов. Неизбежность (Дилогия, #2) " - читать интересную книгу автора

на раскаленную, в трещинах землю, мешки - под головы, под локти.
Вытягиваются, блаженствуют, кто курит, кто сует папироску обратно в пачку:
душа в жару не принимает. Балагурят:
- Толик, ты б водки выпил счас заместо воды?
- Еще как! И чтоб стакан был налит с опупком, то есть до краев... А ты?
- А я б только шампанское! И чтоб закусывать ананасами!
Это Логачеев и Кулагин. Свиридов тоже настроен шутливо, кн ворит
Колбаковскому с кошачьей вкрадчивостью:
- Товарищ старшина, а верно ведь, в Монголии полно монголов, как в
Бурятии бурят, а в Италии итальянцев?
Но Колбаковскпй не поддается на вышучивание:
- Перестань балабонить, ты ж какой-никакой, а ефрейтор!
Не ожидавший этого Свиридов в первое мгновение тушуется, но тут же
понимающе кивает:
- Правильно! Ефрейтор - это отличный солдат...
- Маэстро ты!
- Почему это я маэстро? - Свиридов явно обиделся.
Колбаковский ему больше не ответствует: отвинтив пробку алюминиевой
фляги в суконном чехле, на ремешке - трофейная, голубушка-красавица,- -
делает несколько маленьких глотков. Его примеру следуют и другие, я в их
числе.
К нашей роте подходит замполит Трушин с кипой газет под мышкой, раздав
их парторгу Симоненко, комсоргу и агитаторам, примащивается рядом со мной,
разворачивает фронтовую газету "На боевом посту".
- Новость так новость! Указом от двадцать шестого июня Сталину
присвоено звание Генералиссимуса Советского Союза!
- Здорово, - говорю. - Суворов тоже был генералиссимус.
Прислушивавшийся к разговору, будто настроивший на нашу волну свои
оттопыренные уши-звукоуловители, кисловодский житель Яша Востриков, не
познавший бритвы и боев, говорит, деликатно покашливая:
- Товарищ гвардии старший лейтенант, я в журнальчике вычитал, что в
настоящее время в живых два генералиссимуса. Чан Кайпш в Китае и Франко в
Испании...
И ярославский житель Вадик Нестеров, столь же начитанный юноша, тоже
безусый юнец, пришедший в роту уже после овладения Кенигсбергом, не
нюхавший пороха и, по-моему, водки, вклинивается:
- Я тоже где-то читал про это.
- Теперь есть и третий, - брякаю я и спохватываюсь: именно брякнул,
невпопад, да и Востриков с Нестеровым, начитанные юноши, некстати приплели
Чан Кайши и Франко.
Трушин переводит пристальный взгляд с меня на Вострикова с Нестеровым,
опять нацеливается на меня, опять на Вострикова с Нестеровым. Произносит с
расстановкой:
- Как поворачивается язык называть в одном ряду с этими именами имя
Сталина? Идиотство!
- Форменное идиотство, - соглашаюсь я поспешно, Нестеров буреет от
растерянности, а великолепные уши-звукоуловители Вострикова словно вянут и
опадают.
- Олухи, где же ваши мозги? - сумрачно говорит Трушин, поднимаясь. -
Сидеть с вами неохота. Опошлили такую новость!