"Олег Павлович Смирнов. Неизбежность (Дилогия, #2) " - читать интересную книгу автора

роты, до хвоста колонны. В этот момент, когда командиры батальонов, рот,
взводов, отделений дважды, а то и трижды подают одну и ту же команду, в
подразделениях гвалт, как на персидском базаре. Но встали, построились, и
гвалт исчез, будто вода в песке. Вода и песок! Ее здесь скудно, его -
изобильно. Ее нам будет не хватать, его - сверх нормы...
Колонна вытягивается, колышется, ползет - все быстрей, входя в темп.
Сумрак рвется, истаивает. Желтеет край неба. Луна и звезды гаснут. Сперва
кажется: вечер. Но небо желтеет сильней, свет становится ярче, хотя само
солнце еще скрыто грядой сопок на востоке. И вот уже вовсю светло, и я уже
вижу, оборотившись:
лица у моих солдатиков осунувшиеся, серые, землистые. Как и у меня,
очевидно. Марш и бессонная ночь не красят.
Рассветная монгольская степь! Усталые и непреклонные шагают по ней
сотни колонн, десятки тысяч людей. И я на миг представляю себе, как вся
эта лавина, эта мощь перельется через маньчжурскую границу. Девятый вал!
Ноги топают по спекшейся, затвердевшей или же рассыпчатой
песочек-земле, и взбитая ими пыль, невидимая ночью, висит в воздухе,
поскрипывает на зубах, пудрит лицо, руки, одежду.
Больше всего меня беспокоит, что пыль покрывает оружие: от нее не
укроешься, не попортила бы автоматы, винтовки, пулеметы. Без оружия мы
никто. Песчаная пыль, вероятно, опасна и для танковых и автомобильных
двигателей, и для пушек, и для минометов. А для наших легких песчаная пыль
что - горный кислород, кисловодский либо крымский? Причем уточню: танки и
автомашины вздымают пылищу еще похлестче, чем матушка-пехота.
И обгоняет с буксованием, с воем и ревом эта чудо-техника, а
матушка-пехота, она же царица полей, долго потом отчихивается, вдохнувши
отработанных газов вперемешку с едучей пылищей.
Прошли мимо шахтного колодца со свежим срубом, у которого выставлена
внушительная комендантская охрана, облизнулись:
вода в колодце выкачана, наберется только четыре часа спустя, а была бы
- все одно ни капли нам не выдали б. По маршруту водой нас будут
заправлять из следующего колодца. Если не собьемся с маршрута, не примемся
плутать в монгольской степи.
Без ориентиров и, в сущности, без дорог - это немудрено. Дрова наши
кухни везут с собой, иначе не на чем сготовить еду: ни палочки, ни
щепочки; да и воду кухни везут с собой, иначе и чаю не вскипятишь.
Был марш осенью сорок третьего, за Смоленском: сплошные дожди, тягучие,
холодные, поля и леса мокли, озера и реки рябились от дождинок, как от
осколков, все хлюпало, чавкало, пропитывалось влагой. А вода нам не нужна
была, да и дровишек хватало. Вообще же озер, рек и прудов на Смоленщине, в
Белоруссип, Литве, Польше ого-го сколько! И деревьев - мильопы: береза,
осина, сосна, ель, дуб, ольха. И дороги там были, хоть и не столь
шикарные, как в Восточной Пруссии.
Остановились на отдых, который включал в себя завтрак, сои и туалет -
на все про все четыре часа. А там снова шагай. Какое ж это наслаждение -
упасть наземь и не шевелиться. Но шевелиться пришлось: повара подвезли
завтрак. Забренчали котелки, к нолевой кухне подстраивалась очередь, среди
передовиков - мой ординарец Драчев, жестикулирует, что-то объясняет не
слушающим его поварам, в руке по котелку - трофейные, с крышечкой, вот
когда эти крышечки пригодились; и отечественные, круглые и открытые, песок