"Адам Смит. О развитии благосостояния у разных народов" - читать интересную книгу автора

зависит сохранение ими получаемого содержания.
На власти и влиянии, которыми неизбежно обладали при таком положении
вещей крупные землевладельцы по отношению к своим арендаторам и
приближенным, основывалось могущество баронов былых времен. Они неизбежно
становились для всех тех, кто жил в их поместьях, судьями во время мира,
военачальниками во время войны. Они могли поддерживать порядок и
осуществлять законы в своих владениях, так как каждый из них мог обращать
силу всех обитателей поместья против насилий или незаконных действий одного
из них. Никто, кроме них, не имел власти делать это, даже, в частности, сам
король. В те отдаленные времена король представлял собой почти не больше,
чем крупнейшего землевладельца в своем государстве, которому в целях
совместной защиты против общих врагов остальные крупные землевладельцы
оказывали известное уважение. Взыскание небольшого долга в пределах владений
какого-нибудь землевладельца, где все жители были вооружены и привыкли
поддерживать друг друга, потребовало бы от короля, если бы он попытался
сделать это своей властью, почти таких же усилий, как и подавление
гражданской войны. Ввиду этого он был вынужден предоставить отправление
правосудия в большей части своей страны тем, кто был в состоянии справиться
с этим делом, а также в силу той же причины поручить командование сельской
милицией тем, кому она была готова повиноваться.
Было бы ошибкой думать, будто эта территориальная юрисдикция возникла
из феодального права. Не только высшая юрисдикция, гражданская и уголовная,
но и право набирать войска, чеканить монету и даже издавать правила и законы
для зависимого от них населения искони принадлежало в силу аллоидального
права крупным землевладельцам за несколько столетий до того, как стало
известно в Европе само понятие феодального права. Власть и юрисдикция
саксонских лордов в Англии, по-видимому, были до завоевания столь же
значительны, как и власть любого из норманнских лордов после него. Но
феодальное право, как полагают, стало общепризнанным в Англии только после
завоевания. Бесспорным фактом следует считать, что в порядке аллоидальном
крупные землевладельцы Франции искони обладали весьма обширной властью и
юрисдикцией задолго до введения в этой стране феодального права. Такая
власть и юрисдикция, естественно, вырастали на почве вышеописанных отношений
собственности и нравов. Не углубляясь в отдаленные времена французской или
английской монархии, мы можем найти в гораздо более близкую нам эпо- ху
много доказательств того, что подобные последствия всегда должны порождаться
подобными причинами. Не прошло еще и 30 лет с тех пор, как м-р
Кэмерон-оф-Лочиэль, помещик из Локбэра в Шотландии, не имея на то никаких
законных полномочий, не будучи так называемым тогда лордом королевства или
даже держателем земли непосредственно от короля, а будучи лишь вассалом
герцога Аргайльского и не являясь даже мировым судьей, все же чинил
уголовную расправу вплоть до смертной казни над подвластным ему населением.
Как передают, он соблюдал при этом величайшую справедливость, хотя и не
придерживался никаких судебных формальностей; и вполне возможно, что
состояние этой части страны в то время вынуждало его присвоить себе эту
власть, чтобы поддерживать общественное спокойствие и порядок. Этот помещик,
рента которого ни разу не превысила пятисот фунтов в год, увлек за собою в
1745 г. в мятеж восемьсот человек из подчиненного ему населения.
Введение феодального права отнюдь не усилило власти крупных
аллоидальных владельцев; оно скорее было попыткой ограничить ее. Оно