"Ольга Славникова. Вальс с чудовищем " - читать интересную книгу автора

Света всегда переживала - словно чувствовала некую обязанность в полной мере
ощутить любую неприятность и даже заплатить вперед, как платила вперед за
квартиру и за все, что просила кого-то купить. При этом ей самой многие были
должны и преспокойно не возвращали долгов - например, хозяйка черной кошки,
пьющая плаксивая старуха с беспокойной клюкой, из-за которой звуки ее
передвижения напоминали мытье полов при помощи швабры, регулярно
притаскивалась "в получку" и брала, закалывая их в кармане тугой английской
булавкой, регулярные пятьдесят рублей; на замечание Вики (почитавшей деньги
как универсальную меру вещей), что старуха практически влезла в родство,
теща Света отвечала виноватой улыбкой и по возможности делала дочери подарок
на ту примерно сумму, какую соседка, по тещи-Светиным смутным прикидкам,
перетаскала за обозримое время. Выходило, что теща Света сама оказывалась
должна - а у Вики всегда имелся в запасе проект покупки, которую она как раз
бы сделала, если бы "чертова пьяница" наконец рассчиталась: магазины дорогой
одежды, где даже зимой, при свете солнечного электричества, горели летние,
чуть ли не пляжные краски, подвергали Вику неотразимому гипнозу. Теща Света
тоже обожала тряпки, заваливалась ими по самый потолок, но ходила на свою
охоту в рыночные ряды, от которых простодушно ожидала чуда, словно дитя от
кочевого балагана; иногда, если ей удавалось откопать обновку "дешевле, чем
в магазине", она начинала верить, будто перекошенное платьице или дикого
вида босоножки, похожие, по мнению Антонова, вообще не на обувь, а на пару
тяжеленных пресс-папье, - "приносят счастье". Может быть, грошовая и
призрачная выгода, которую теща Света сторговывала у ошалевших от своего
товара продавцов, представлялась ей уже неотъемлемой собственностью, незримо
заложенной в бренную тряпку, - тем немногим, что она уже никому не должна;
может быть, мистическое отношение к деньгам было у женщин Антонова семейной
чертой, но скорее теще Свете подсознательно хотелось, чтобы одноразовое
счастье стало постоянным, все время присутствующим в жизни, чтобы оно
сохранялось где-нибудь помимо выдыхавшихся чувств, которых не хватало даже
до нового, словно нарисованного под копирку, серого утра. Как-то ей все
время не везло; ничего не выпадало хорошего, что имело бы значение дольше
чем на сутки; дурные приметы были куда как многочисленней счастливых, и теща
Света, даже чтобы убедить язвительную Вику, остерегалась связывать с ними, с
дурными, какие-то "конкретные случаи" - отчего выходило, что все плохое,
предсказанное трусливыми пробегами приседающей кошки или влетевшим в
форточку воробьем, у тещи Светы еще впереди.
Отношения Антонова с тещей были нетипичные. Теща Света оказалась старше
Антонова всего на четыре года, в то время как Вика была моложе на
пятнадцать: получалось, что Антонов по возрасту пришелся ближе к теще, чем к
жене. Худенькая и сутулая, из-за искривления позвоночника со спины похожая
на ящерку, теща Света обладала зато небесно-синими, всегда припухшими
глазищами, какие не могли достаться просто от природы, а могли только
передаться по наследству, будто фамильная драгоценность. Их заметную даже на
расстоянии, почти неуместную красоту не портили ни короткие, как у Вики,
неправильно сидящие бровки, ни отекшие подглазья, ни даже грубая и жирная
косметика, которую теща Света накладывала без меры, таращась и близко моргая
в моргающее зеркало. Небо, стоило ей взглянуть наверх, проявлялось в
тещи-Светиных глазах немедленно, точно в сообщающемся сосуде, - и, может
быть, как раз поэтому настроение ее до смешного зависело от погоды. Если
заряжали долгие, с висячей бахромою по крышам, занудные дожди, она буквально