"Лев Исаевич Славин. Армения! Армения! (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

под горой, серую курчавую отару. Леонид Гурунц в своем отличном романе "Наш
милый Шушикенд" уверяет, что овца - единственное животное, которое не узнает
человека. Гурунц знает, он был пастухом.
Приблизившись, я увидел, что это не овцы, а камни...
Нет, больше вы меня не обманете, раздосадованно подумал я, обращаясь к
камням, нет, нет, это не туши уснувших слонов, это туго обтянутые низкой
изжелта-серой травой камни. Нет, нет, вы меня не проведете, это не суслики,
приподнявшиеся у своих норок на задние лапки и с любопытством озирающие
окрестность, - это нахохлившиеся камни. Ничего, кроме камня и колючих
кустарников - барбариса, боярышника, шиповника. Становится скучно среди этой
каменистой безжизненности! Слава те господи, наконец люди! Видимо, там идет
общее собрание колхозников, - может быть, митинг по случаю сдачи урожая.
Приблизившись, я увидел, что это не люди, а камни...
И я сдался.
Камни оказались племенем, они подбирались к самому автомобилю, то
рассыпались, то вновь собирались в толпы и что-то орали... Да, орали! Это
слышал и Мандельштам, он писал: "орущих камней государство". И Амо Сагиян:
"Мне в колыбели камни пели". Это о них было сказано: камни заговорили. О
чем? О чем наконец заговорили камни?
Я остановил машину, вышел. Я стоял среди камней. Вслушивался в их
молчаливый гул. Да, они говорили то громом обвалов, то скороговоркой
перекатывающейся гальки, то шорохом песка под ногами, то окриками катящихся
с гор валунов. Но кроме слов: "Я не могу молчать! - я ничего не мог
разобрать.
Когда мы вернулись в Ереван, я с облегчением вздохнул. Признаться, я
устал от камней. Здесь они тоже есть, но прирученные, обтесанные, уложенные
в дома, умеющие себя вести. Только в одном месте я увидел в основании дома
глыбы дикого камня, как будто дом своей тяжестью выдавливал их из-под себя.
Это я видел на улице Барекамунтян, что означает дружба.
Прежде чем достигнуть знаменитого озера, мы проезжаем городок того же
имени: Севан - смесь села, курорта и археологических раскопок. Одноэтажные
глинобитные домики, современный отель, древности легендарного царства
Урарту. Но вот и она, необъятная чаша, налитая голубизной. Мы едем по
бывшему дну озера. Высоко на горе - белые столбики заброшенной дороги. Там
двадцать лет назад был берег озера. Здесь много "бывшего", - например,
остров, где стоит храм; за те же двадцать лет остров превратился в
полуостров, ибо уровень воды в Севане снизился на семнадцать метров. Сейчас
пробивают сквозь горы пятидесятикилометровый тоннель, по которому воды реки
Арпы вольются в Севан. Правда, прежнего не вернешь, полуостров не станет
островом, уровень воды не подымется, но хоть по крайней мере перестанет
снижаться.
За Севаном синеют Арегунийские горы. Их замечаешь не сразу, они - цвета
неба, а значит и озера. В недpax одной из гор - она называется Зод - нашли
золото. Какая богатая гора и какая богатая аллитерация!
Облака медленно покидают небо и садятся на горы. Они ползут все ниже и
ниже. Вот они уже у подножья. И я увидел удивительное зрелище: облака
коснулись озера и поплыли по нему. Теперь их называют туманом и уже забыли
об их небесном происхождении. Но я готов поклясться, что этот туман над
озером не что иное, как облака, которые спарашютировали на вершины гор,
оттуда сошли на воду и, похожие то на верблюда, то на замок, а то и на