"Лев Исаевич Славин. Армения! Армения! (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу авторапод горой, серую курчавую отару. Леонид Гурунц в своем отличном романе "Наш
милый Шушикенд" уверяет, что овца - единственное животное, которое не узнает человека. Гурунц знает, он был пастухом. Приблизившись, я увидел, что это не овцы, а камни... Нет, больше вы меня не обманете, раздосадованно подумал я, обращаясь к камням, нет, нет, это не туши уснувших слонов, это туго обтянутые низкой изжелта-серой травой камни. Нет, нет, вы меня не проведете, это не суслики, приподнявшиеся у своих норок на задние лапки и с любопытством озирающие окрестность, - это нахохлившиеся камни. Ничего, кроме камня и колючих кустарников - барбариса, боярышника, шиповника. Становится скучно среди этой каменистой безжизненности! Слава те господи, наконец люди! Видимо, там идет общее собрание колхозников, - может быть, митинг по случаю сдачи урожая. Приблизившись, я увидел, что это не люди, а камни... И я сдался. Камни оказались племенем, они подбирались к самому автомобилю, то рассыпались, то вновь собирались в толпы и что-то орали... Да, орали! Это слышал и Мандельштам, он писал: "орущих камней государство". И Амо Сагиян: "Мне в колыбели камни пели". Это о них было сказано: камни заговорили. О чем? О чем наконец заговорили камни? Я остановил машину, вышел. Я стоял среди камней. Вслушивался в их молчаливый гул. Да, они говорили то громом обвалов, то скороговоркой перекатывающейся гальки, то шорохом песка под ногами, то окриками катящихся с гор валунов. Но кроме слов: "Я не могу молчать! - я ничего не мог разобрать. Когда мы вернулись в Ереван, я с облегчением вздохнул. Признаться, я в дома, умеющие себя вести. Только в одном месте я увидел в основании дома глыбы дикого камня, как будто дом своей тяжестью выдавливал их из-под себя. Это я видел на улице Барекамунтян, что означает дружба. Прежде чем достигнуть знаменитого озера, мы проезжаем городок того же имени: Севан - смесь села, курорта и археологических раскопок. Одноэтажные глинобитные домики, современный отель, древности легендарного царства Урарту. Но вот и она, необъятная чаша, налитая голубизной. Мы едем по бывшему дну озера. Высоко на горе - белые столбики заброшенной дороги. Там двадцать лет назад был берег озера. Здесь много "бывшего", - например, остров, где стоит храм; за те же двадцать лет остров превратился в полуостров, ибо уровень воды в Севане снизился на семнадцать метров. Сейчас пробивают сквозь горы пятидесятикилометровый тоннель, по которому воды реки Арпы вольются в Севан. Правда, прежнего не вернешь, полуостров не станет островом, уровень воды не подымется, но хоть по крайней мере перестанет снижаться. За Севаном синеют Арегунийские горы. Их замечаешь не сразу, они - цвета неба, а значит и озера. В недpax одной из гор - она называется Зод - нашли золото. Какая богатая гора и какая богатая аллитерация! Облака медленно покидают небо и садятся на горы. Они ползут все ниже и ниже. Вот они уже у подножья. И я увидел удивительное зрелище: облака коснулись озера и поплыли по нему. Теперь их называют туманом и уже забыли об их небесном происхождении. Но я готов поклясться, что этот туман над озером не что иное, как облака, которые спарашютировали на вершины гор, оттуда сошли на воду и, похожие то на верблюда, то на замок, а то и на |
|
|