"Лев Исаевич Славин. Армения! Армения! (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу авторачеловека, зашагали по ней, как по тверди.
Озеро Севан, как это ни странно, не порадовало Гроссмана. Описание его в "Добро вам" отличается холодностью. Он и сам признается в этом: "Севан - одно из красивейших мест на земле". Но "... встреча с Севаном не вышла, не запала мне в душу". Почему? Зря Гроссман валит это то на свою пресыщенность изображениями Севана в искусстве, то на пресыщенность в первоначальном, самом прямом смысле этого слова, то есть на чревоугодие, на пиршество, которое развернуло перед ним армянское гостеприимство. Конечно, Василий Семенович не обращался в паническое бегство при виде рюмки водки, а тем более коньяка. И точность восприятия отнюдь не изменила ему на Севане. Все дело в душевной горечи, которая в последние годы жизни Гроссмана в общем не отпускала его. Он был тяжело болен и, возможно, догадывался об этом. Василий Гроссман писал "Добро вам" с предельной искренностью, с самоотверженной отдачей душевных сил. Средневековый армянский поэт, гениальный Нарекаци писал: Не дай испытать мне муки родов и не родить. Скорбеть и не плакать, Мыслить и не стенать. Покрыться тучами - и не пролиться дождем, Идти и не дойти... "Добро вам" впервые появилось в ереванском журнале "Литературная Армения" в 1965 году. Не без волненья входил я в дом-музей Мартироса Сергеевича Сарьяна. Достигаем третьего этажа, отсюда начинается осмотр. Самого художника мы надеемся увидеть внизу, на первом этаже. Пожар сарьяновских красок пылает на всех этажах. Сарьян - художник солнца. Не только по огненному накалу своих красок, но и по всей своей ликующей сути. Не только в пейзажах, но и в портретах. Мне ж почему-то дороже всего сарьяновская Анна Ахматова. Не широко известный живописный портрет, а сравнительно мало известный рисунок карандашом. В нем вся Анна Андреевна, ее душевное мужество, ее ум, ее горделивая скромность, ее высокое человеческое достоинство, ее поэтическое величие. Как старых знакомых встречаем мы подлинники работ, известных по репродукциям, - автопортрет "Три возраста" и тройной портрет Лусик Сарьян. Необыкновенная смелость художника заключается в том, что в этих портретах он выводит живопись из границ пространства и сообщает ей протяженность во времени, как если бы она была не изобразительным искусством, а музыкой или литературой. Внизу нас попросили немножко подождать. Марти-роса Сергеевича пока донимали иностранные поклонники. Мы хотели удалиться, но нас, по просьбе художника, задержали. Первое впечатление: Сарьян, несмотря на усталость от конвейера гостей, во всеоружии своих духовных сил. Гладко выбритое лицо его, иссеченное морщинами, светится добротой, умом и благожелательностью, слегка присоленной небольшой долей добродушного лукавства. Читает без очков. Мне приятно, что он нам это продемонстрировал на моей книге. Главным образом - на иллюстрациях к ней. Он одобрил их мастерство, а преувеличенная их условность |
|
|