"Лев Исаевич Славин. Армения! Армения! (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

могущественно подействовала на него, что он не мог не взяться за перо. Это
случается почти с каждым писателем, там побывавшим.

Сегодня ясное небо, и уже с утра "выдавали" Арарат. Нам отпустили его
не торгуясь, полностью, и Большой и Малый. Он ведь капризный. И неподкупный.
Пушкинская улица прежде называлась Царской, потому что здесь останавливался
царь Николай I в доме, который сохранился до сих пор. За время пребывания
царя Арарат ни разу не выглянул из-за облаков. Можно было усомниться в его
существовании. Так Николай и уехал, не повидав Арарата и сказав в некотором
раздражении: "Но и Арарат не видел русского царя!" Как знать! Я думаю, что
Арарат подсмотрел в щелочку меж облаками. Доставило ли это ему
удовольствие - другой вопрос. Облака - это нечто вроде челяди Арарата. В
любую минуту он может заслонить ими свою головоподобную вершину в модном
седом парике. "Мне удалось увидеть служение облаков Арарату", - радостно
сообщает Мандельштам, к которому Арарат отнесся благосклонно. Впрочем,
Мандельштам уверял, что он "выработал в себе шестое "араратское" чувство:
чувство притяжения горой". Словом, Арарат - достопримечательность Еревана,
хотя он не значится в качестве таковой в путеводителях, но зато попал в герб
Армянской ССР. На заре советской власти это даже вызвало протестующую ноту
соседнего государства. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин незамедлительно
ответил соседу, что вот ведь в его гербе наличествует изображение луны,
которая, насколько известно, ему не принадлежит. На этом дипломатическая
дискуссия закончилась.
В путеводителях есть другие полезные сведения. Например, что Ереван -
ровесник Рима и Вавилона (что, впрочем, не мешает ему сохранять весьма юный
вид и даже, что ни год, молодеть). Или, что из каждых ста жителей Еревана -
сорок два ребенка и тринадцать стариков (остальные, по моим наблюдениям,
художники). Что средняя продолжительность жизни женщин в Армении на шесть
лет выше, чем у мужчин (не этим ли объясняется уверенная осанка прелестных
ереванок?).
В щелях новых домов еще сохранились старые ереванские дворики, тупики,
переулочки. В них есть особая южная прелесть. Такие дворики еще не вывелись
во многих городах полуденной Европы - в Венгрии, в Италии, да и у нас, в
Тбилиси, например, или в Одессе, - с их наружными лестницами, тутовыми
деревьями, стеклянными террасами, маленькими водоемами, с их жизнью наружу,
с аппетитными запахами вареной кукурузы и дымящейся баранины, которые
готовят тут же, во дворе. Всюду эти дворики исчезают, всюду их одинаковую,
не очень опрятную, но все же милую уютность сметают новые высотные и тоже до
ужаса одинаковые дома.


***

Я ехал по Армянскому нагорью в ту пору, когда на вершинах уже ложился
снег. По дороге из Раздана в Ереван я увидел за обочиной стайку птиц,
сидевших на щебневатой земле. Я удивился их неподвижности.
Приблизившись, я увидел, что это не птицы, а камни...
Мы, жители бесконечных ровных степей, с изумлением оглядывая
вздыбленную Армению, спрашиваем: "Кто ж это навалил сюда столько камня!"
Ничего, кроме камней и овец, пасущихся среди них. Вот и сейчас я вижу вдали,