"Алексей Слаповский. Победительница" - читать интересную книгу автора

А дальше - почти фантастика. Каждый момент предыдущей жизни был мной
прожит с полным сознанием и четким ощущением того, что именно я проживаю. У
меня не сносило покрытие дома, как выражались тогда некоторые, то есть не
было моментов подчинения интеллектуальной сферы эмоциональной, я всегда
отдавала себе доклад в своих действиях. Даже в моменты гармоничных и
приятных отношений с Максом я понимала, что именно ощущаю. Здесь же все было
иначе. Только что Владимир читал мне стихи и держал руку на моем плече - и
вдруг я вижу, вернее, чувствую, как мы с ним прижались губами друг к другу,
а его руки, приподняв мою часть одежды, называемую по какому-то виду спорта,
господи, как мне мешает плохая память! - хоккейка? воллейболка? тенниска? -
неважно! - приподняв это, Владимир обнимал меня за голую кожу талии, и это
было максимально приятно. Я не заметила, как оказалась целуемой Владимиром и
как он оказался с полной отдачей целуемым мной. Я понимала оставшимся умом,
что это не тот человек, который мне нравится и нужен, что у нас нет ничего
общего, что мне интересны совсем другие люди, что он просто-напросто
некрасив, а я всегда любила красивых людей по аналогии с собой, но я не
могла собой овладеть, слишком сильным был психофизический порыв. Не
вменяясь, мы оказались в комнате. И я опять ничего не помню, кроме того, что
это было в высокой степени замечательно.
Конечно, уже через полчаса или час я сожалела о случившемся. Я поняла,
что это было что-то вроде приступа. Глядя на непропорциональное лицо
Владимира и наконец ощутив, что запах его тела далеко не идеален, я с
честностью, присущей мне, сказала, что у нас произошел нелепый эпизод,
который не стоит, чтобы взять его в голову. Но он, инджойствуясь нашей
близостью, только улыбался. Я встала, оделась и повторила свои слова.
- Конечно, конечно, - сказал он странным тоном. - Такая красавица - и
вдруг с неизвестно кем!
Я ответила, что он неправ. Если любовь, то меня не интересует с кем, но
в том-то и дело, что никакой любви нет и не может быть.
- У кого как, - сказал он.
Выяснилось, что у него в самом деле по отношению ко мне все было крайне
любовно. Он мучил меня устно и письменно, через телефон и Интернет
бесконечными признаниями и настояниями о новой встрече. Мне пришлось
перестать из-за него ходить на изучение французского языка. Я вообще
испытывала множество неудобств, о чем неоднократно говорила ему. Но он был
непробиваем.
То, что называли любовью, Володечка, то есть комплекс притягательных
чувств и ощущений, возникающих у одного человека по отношению к другому,
часто проявлялось в болезненной форме. А главное - крайне редко это
появлялось у двух людей одновременно. Но влюбившийся человек впадал в
эйфорию, главной особенностью которой была уверенность, что другой или
другая разделяет или обязан (обязана) разделить эту эйфорию. Нежелание же
разделить встречалось обидами, необоснованными претензиями. Недаром в
двадцатые годы, когда борьба с этическими и ментальными атавизмами была
особенно активна, в некоторых странах человек, подвергшийся любви, имел
право подать в суд на влюбленного, проявляющего излишнюю инициативу, это
трактовалось как злостная попытка эмоционального изнасилования и каралось
либо кредитным штрафом, либо исправительными работами и даже тюремным
запирательством.
По законам этого времени Владимир получил бы максимально возможное