"Алексей Слаповский. Победительница" - читать интересную книгу автора

столом и есть. В совсем древности это было понятно: добытие еды считалось
праздником, а праздник, наоборот, всегда сочетался с употреблением еды. Но
потом это превратилось в атавизм, которого люди не замечали: не только любое
событие сопровождалось едой, даже если не хотелось есть, но и обычная
встреча двух людей превращалась всегда в совместное принятие пищи.
Боже мой, как я стара, я помню времена, когда действительно кому-то
могло не хотеться есть...
Мы слушали с Владимиром музыку, я немного скучала, не понимая, что меня
заставило приехать к нему. Потом, когда свечерело, мы сидели с ним на узком
балконе, заваленном пыльным старьем, он глядел на то, как Солнце исчезает из
поля и атмосфера становится багровой. То есть довольно красиво. Владимир
говорил значительные вещи, что было свойственно юноше того времени, который
хотел нравиться девушке. Я не помню точно, хотя хорошо запомнила вообще этот
вечер, кажется, он говорил о величине расстояний до Солнца, Луны, Марса,
Юпитера и т. п., о бесконечности Вселенной и о том уникальном чуде, которое
называется жизнью в пылинке этой Вселенной, называемой Земля. Меня он этим,
конечно, не поразил, но мне было почему-то приятно слышать его мягкий и
теплый голос. Я тоже поделилась с ним познаниями в астрономии. Потом он
начал читать... Нет, не так, как читают книгу, он произносил вслух, но это
называлось читать, Володенька, ужасно, я не могла это забыть, что угодно,
только не это - это все равно, что забыть такие слова, как вода и хлеб...
Хотя есть у нас старик, вот он-то уж точно старик, сто сорок три года, у
него то, что я с ужасом предвижу себе: почти полная потеря памяти. Он уже
ничего не помнит, кроме слов "я хочу". "Я хочу", - говорит он и показывает
пальцем на то, чего хочет... Я сейчас вспомню, я обязательно вспомню.
Ритмизированная речь, часто в столбик, часто с похожими, то есть созвучными,
то есть ассонансными, окончаниями. Рифмы! Они назывались рифмы! Но как
называлось это, то, что писалось с помощью рифм? Я должна вспомнить, обязана
вспомнить!
При этом лучше самой. Можно спросить, но лучше самой. У нас разработаны
мнемонические приемы и реконструктивная методика, позволяющая вспоминать
предметы и слова. Не надо запоминать всего, надо помнить только базовые
вещи, а остальные восстанавливать ассоциативно. Например: курица и яйцо.
Курица - домашняя птица, яйцо - то, из чего получается потомство курицы,
овально-заостренной формы. Из этих двух понятий можно восстановить вообще
весь мир. Ибо все ко всему имеет отношение. Итак, рифмы. Повторяются, как
кудахтанье курицы. Похожи. Уже близко. Но не с той стороны. Подойдем со
стороны яиц. Яйца есть результат творения, они рождались, то, что я пытаюсь
вспомнить, - тоже. С древних времен. Чем отличались древние времена?
Отсутствием многих приспособлений. Те, кто творил то, что я пытаюсь
вспомнить, писали - перьями! Браво, курица! Они писали перьями! Писатели?
Нет. Они не только писали, но и именно читали вслух, пели, они пели, пели,
пели свои поэмы! Поэты! И то, что они сочиняли, называлось поэзы? Нет. Не
уходим от курицы. Я уже забывала это слово и придумала мнемоническую
поговорку. Сейчас, сейчас... Вот! Курица кудахчет, но она тиха, когда
заслышит пение стиха! Стихи! Браво!
Стихи, стихи читал мне Владимир. Чьи-то или своего изготовления, это
неважно. Я тогда еще не увлекалась психолингвистикой и не знала о действии
ритмической речи. Я ощутила руку Владимира на своем плече и вдруг поняла,
что мне это тоже приятно.