"Валериан Скворцов. Сингапурский квартет " - читать интересную книгу автора

- Как? - спросил Севастьянов, которому этот простоватый рассказ
окончательно отравил существование.
- Я стала примерять на себя... Ой, я ерунду говорю! Ну,
пятидесятилетних мужчин из маминого окружения. В кого-нибудь я ведь должна
была влюбиться, если я - ее дочь. Вот это и будет папочка...
- Влюбилась?
- Да, в тебя.
- Я действительно тебе в отцы гожусь...
- Вот и молодец, что не стал им. Повезло!
Сырой от росы полог палатки провис, сделался прозрачным, и сквозь него
проступал расплывчатый круг луны, освещавший лицо Клавы. Он не знал, имеет
ли право велеть ей не плакать. Может, думала, не видит?
Проснулись они до рассвета, оба сразу, и больше не засыпали, а когда
Севастьянов сошел к берегу и собрался зачерпнуть воды, мелкая рябь прибила к
его ногам первый в том году желтый лист. Август стоял в середине. Был
последний день отпуска и последний их день вместе. Он не позвонил потом. И
она тоже.
Больная совесть сделала внимательнее к Оле. Жена любила ездить за город
погулять. Наезжали и к Петракову. Старик, зимовавший в Москве, охотно давал
ключи от дачи.
Ручей, впадающий в Волгу, промерз до дна и провалился. Льдины,
разламываясь, сползали с крутого берега на завалившийся боком
отбуксированный зимовать на мелководье бакен.
Оставив Олю на берегу, Севастьянов спустился к ручью и вышел на Волгу.
Ввинчивая бур второй раз, расстегнул куртку. В первой лунке уже стыли три
поплавка. Жена крикнула с берега:
- Лева, там камни подо льдом, рыбы не будет!
И вдруг Севастьянов подумал: кто я такой в этой стране? Человек с чужим
именем. С присвоенными документами. В обличье бухгалтера, бухгалтера и
рыболова-спортсмена. Только с Олей мне хорошо, она - моя защита, моя
надежная пристань, моя любовь... Единственное неподдельное в нынешнем моем
существовании. Как чудовищно менять это на дикую примерку привязанностей
чьей-то непутевой матери!
Он собрал удочки, подхватил бур, полез по ледяному косогору.
Когда растапливали березовыми дровами камин в даче Петракова, Оля
сказала, чтобы Лева не очень-то изводил энергетические запасы старика...
Петраков любил Олю. Теперь Петракова не стало. И Волги не будет. И в
Сингапур ему ехать на должность бухгалтера, почти что счетовода, без права
самостоятельной работы, тоже одному. Оля оставалась на несколько месяцев.
За окном электрички проскочила надпись "Крюково". В немытом стекле
больше не отражались лица пассажиров. Рассвело.
Севастьянов подумал, что теперь, когда на работе с ним определились,
следовало бы уведомить своего оператора о командировке в Сингапур.

2

Подпихнув под спину пуховые подушки и набросив на ноги край перины,
Джеффри возлежал на широченной кровати номера-люкс в гостинице "Шератон"
возле франкфуртского аэропорта. Улыбаясь, он читал на розоватом листочке с
наивным зайчиком, обнимавшим зайчиху в верхнем левом углу: