"Григорий Саввич Сковорода. Сочинения в двух томах, Том 2" - читать интересную книгу автора

физическое, грязь освещающее солнце сотворилп портретом, богочеловека
образующим, сиречь божественных мыслей и родник вечных лучей - сердце,
восходящее над темною адских сердец бездною и невечерним светом
просвещающее. Вот какие сердца могут наслаждаться Библией! Она им родная
родня. Вечный вечного любит. Дух духа знает. Дух все испытывает и все
глубины божий. Дух чистый написал Библию, не иной, а тот же дух и сердце
чистое развяжет ее и скажет: "Меня ли мнит утаиться?" "Открыл я брату моему,
брат мой перейдет". "Обрел мужа по сердцу моему".


57

А как чистое и светлое, как полуденное вёдро, сердце есть истинный бог,
так стихийное и пепельное есть нечистый дух. Знать-то он тонкий, но
воздушный, когда же воздушный, тогда и стихийный, а посему и грубый и
темный. Сей воздушный дух царствует во всех смертных, раз только рожденных,
и, каков сам, такие и подданные и домашние его - враги человеку нашему. Сей
есть царь содомский, дух слепой, стихийный, плотский, физический. Посему-то
содомляне бродят во мраке, бьются о стены, осязают двери и прутся во весь
опор к пиру, шатаются и бесятся, предстоят дверям, исключенные. Но Лот о
голодном их сердце, едящем все дни жизни своей пепел и воздух, не
милосердствует, не хочет насытить душу тщетную и душу их алчущую, а пирует и
угощает любезную родню свою ангелов, гостей, свыше рожденных и свыше
пришедших божиих людей. Сюда-то точно смотрел Давид, когда пел: "Зачем
шаталися язычники?" "Предстали цари земные". Ищут плоти да любодействуют. Не
вселится дух божий в сердцах сих, и не вкусят вечери господней. "Блажен, кто
съест обед в царствии божием".
"Поминайте жену Лотову!"
Полюбомудрствуем еще, о други мои, над сим болваном. Учитель наш не
сказывает: "Осязайте", но: "Поминайте". Да не прелюбодействуем. Осязается
плоть, а памятуется дух. Осязается прах, а вечность веруется. Рука ощупывает
камень, а сердце наше памятью вечною обоняет смирну нетления. В сугубом
слове божием сугубым чувством сугубого в нас естества чувствуем сугубое,
будто взирая на радугу, в ту же минуту за спиною видит наша память солнце,
образуемое, как в зеркале, в чистейших водах небесных, и, когда очи
солнечную тень, тогда ж и сердце, господин очей, самое мира светило
вселенское. О Лот! Пасха наша! О сладчайший Лот наш! Веди нас, веди на горы
твои! Мы на твою жену взираем, как на радугу, а тебя памятуем, о свет
невечерний, над бездною сердец наших воссиявший! Памятуем памятью чистого и
верного сердца, воспевая тебе с нашим Исаиею: "Путь господен есть суд".
"Уповал я на имя твое и память, ее же желает душа наша".
Воссел ты сверх жены твоей, как орел над трупом, как судия на радуге,
судящий правду, и мир на мир ближним и дальним благовествуя, Христе Иисусе.
Ты и плоть и


58

дух. Ты и радуга, и солнце наше. Радуга, как солнцем образуемый
невещественный образ ипостаси отца твоего. Солнце же, как лучи и сияние