"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу авторакофточке со складками на груди, с широким, оборочкой, краем, выпущенным
поверх юбки, она больше походила на фабричных девчат, чем на селянку. Ни намиста, ни расшитой сорочки, ни лент - ничего, что в представлении Тимоша связывалось с образом села и Украины. И тогда он подумал пренебрежительно: "Подгородняя!" Приезд Прасковьи Даниловны, порученное дело принесло новое в Моторивку, нарушило размеренный распорядок. Главным теперь стало переданное Даниловной поручение, отодвинув все прочее на задний план. Особенно важным было это для Тимоша - он вновь обрел утраченное доверие, утраченную связь со своим рабочим делом, его вновь призывали к деятельности. Все мысли его теперь были направлены только на одно: во что бы то ни стало оправдать это доверие, вернуться в семью Ткачей, рабочую семью. С нетерпением ждал он назначенного дня; военный городок, который и раньше привлекал его внимание, теперь стал основной его заботой. "Что там за люди? Почему потребовалась связь с ними, связь с казармами, солдатами, маршевыми ротами? Значит, обстановка в городе, на заводах, в стране такова, что подобное общение рабочих и солдат стало насущным". Прасковья Даниловна сообщила, что фронт разваливается, недовольство рабочих достигло предела, что питерские рабочие отказались поддерживать военно-промышленные комитеты и оборонцев, выступают против хищнической войны и царя. Однако она говорила об общем положении, которое и без того было известно Тимошу. А его теперь волновало то непосредственное, в чем он мог и должен был принять участие. Что делать? Что делать сейчас ему, окружающим, его друзьям - всем! незначительным в сравнении с тем, что происходило вокруг, что совершали другие. Однако, наученный горьким опытом, он не склонен был легкомысленно относиться к малому. Он отправился в военный городок, повидал нужных людей, наладил знакомство с Хомой Мотора, выполнил все это с безукоризненной точностью. Внимания и сил потребовалось больше, чем он предполагал, - здесь, в Моторивке, в сельской обстановке все было и проще и в тысячу раз сложнее, чем на заводе, - все было на виду, а поведение чужака тем более. Но к племяннику тетки Мотри уже привыкли; с легкой руки Одарки никто его уже не величал иначе, как Тимошка Мотора. А главное, руки его кругом были нужны, рабочие руки раскрывали перед ним все ворота и двери. Сам староста, хоть и не особенно доверялся жирным печатям и чахотке, тем не менее благоволил к Тимошу, учитывая укрепленную его руками повитку, доставленные из лесу дрова, заново переброшенную крышу сарая. И дочка его Палажка, или по городскому Пелагея, одобряла трудолюбие и нравственное поведение молодого человека и не раз уже заводила с ним серьезные разговоры. - А вы "Ой-ру" танцуете? А что теперь танцуют? Привезите мне монпансье из города. У нас так скучно зимой. Если б не война, я была б уже гимназисткой. "Черт бы тебя подрал", - думал Тимош и отвечал любезно: - С удовольствием! И так же неохотно, только для того, чтобы не нарушать доброе соседство, согласился выполнить просьбу Матрены Даниловны. - Помоги Любке Моторе с дровами управиться. Сейчас не привезешь - уборка начнется. А там - дожди. У нас тут в гору по глине не вытянешь. |
|
|