"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

"добре" и заснула успокоенная.
Наутро, прощаясь, попросила Тимоша проводить до ворот, дальше идти с
ней не позволила.
- Вот что, сынок, поедешь с Мотрей на ярмарку в Ольшанку, познакомит
она тебя с одним человеком. Будешь встречаться с ним у Хомы Моторы. Для
первого раза передашь то, что в кошелке осталось, в книжонке - "Соннике".
Только, смотри, в переулки не заглядывай.
- Ну, что вы, мама, - по-девичьи вспыхнул Тимош.
- Помни, сынок, людей тут у нас мало. На тебя великая надежда.
- Хорошо, мама.
- Хорошее сами увидим, про плохое - люди скажут. Прощай, Тимошка. Дома
у нас трудно, не стану скрывать. Задержусь - не обижайся, уехать нам
придется, не печалься.
- Прощайте, мама, - обнял старуху Тимош.
Долго стоял у ворот, провожая ее взглядом, пока не затерялась она в
моторивских перелесках, высокая, негорбящаяся с посохом в руке.
Потом поплелся нехотя улочкой - просили соседи помочь, налаживали
машины к страде, заводской человек кругом требуется.
Едва отошел от ворот, видит: из-за поваленного тына, - должно быть,
добрые соседи, сокращая путь, затоптали плетень, - тянутся к нему худенькие,
грязные ручонки. Посмотрел Тимош на хлопчика и ни слова не говоря - домой.
Вернулся с грудкой сахара. Мальчишка схватил сахар, стиснул обеими руками,
прижал к груди. И в рот не берет и из рук не выпускает. Сидит, прижимает к
себе сахар, смотрит на Тимошку.
- Та ешь, ешь, глупый, - послышался рядом мягкий переливчатый голос.
Молодая женщина, маленькая, крепкая, подошла неслышно к тыну. Белый с мелким
черным рисунком платок туго перехватывал лоб у самых бровей, подвернутый на
висках, прикрывал щеки - лицо от этого казалось маленьким, узким, детским.
- Ой, глупый, - как бы извиняясь за несмышленого хлопчика, обратилась
она к Тимошу, - та он же з роду сахара не видал.
Тимош не разглядел лица женщины, но голос ее удивительно ласковый,
грудной, запомнился, и еще запомнилось ощущение теплоты, близости, то
необъяснимое чувство, когда слышишь, как бьется рядом беспокойное сердце.
Женщина, так и не дождавшись слова, ушла и, глядя на нее, Тимош
подумал: "Проворная, как девчонка".
Вечером он спросил тетку Мотрю.
- Кто у вас тут по соседству?
- Не разглядел еще?
- Разглядывать некогда.
- А тебе которые нужны?
- Никто не нужен. Так просто спрашиваю.
- По ту сторону, за пустырем - кузнеца дочка. Сам кузнец в Галиции
немца кует, а дочка тут хозяйничает. Здоровая, румяная баба.
"Не она", - подумал Тимош.
- А по сю сторону, пасечник. А за пасечником - Любка Мотора. Солдатка.
Проворная такая, моторная. Глазастая. Платочком, как монашка, повязывается.
Муж кожевником в Ольшанке работал. И теперь заготовки присылает. Пьяница и
первый ворюга.
Вскоре Тимош снова повстречал Любу. В праздник после вечерни шла она,
отстав от других - маленькая, собранная, суровая. В сиреневой "городской"