"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора"добре" и заснула успокоенная.
Наутро, прощаясь, попросила Тимоша проводить до ворот, дальше идти с ней не позволила. - Вот что, сынок, поедешь с Мотрей на ярмарку в Ольшанку, познакомит она тебя с одним человеком. Будешь встречаться с ним у Хомы Моторы. Для первого раза передашь то, что в кошелке осталось, в книжонке - "Соннике". Только, смотри, в переулки не заглядывай. - Ну, что вы, мама, - по-девичьи вспыхнул Тимош. - Помни, сынок, людей тут у нас мало. На тебя великая надежда. - Хорошо, мама. - Хорошее сами увидим, про плохое - люди скажут. Прощай, Тимошка. Дома у нас трудно, не стану скрывать. Задержусь - не обижайся, уехать нам придется, не печалься. - Прощайте, мама, - обнял старуху Тимош. Долго стоял у ворот, провожая ее взглядом, пока не затерялась она в моторивских перелесках, высокая, негорбящаяся с посохом в руке. Потом поплелся нехотя улочкой - просили соседи помочь, налаживали машины к страде, заводской человек кругом требуется. Едва отошел от ворот, видит: из-за поваленного тына, - должно быть, добрые соседи, сокращая путь, затоптали плетень, - тянутся к нему худенькие, грязные ручонки. Посмотрел Тимош на хлопчика и ни слова не говоря - домой. Вернулся с грудкой сахара. Мальчишка схватил сахар, стиснул обеими руками, прижал к груди. И в рот не берет и из рук не выпускает. Сидит, прижимает к себе сахар, смотрит на Тимошку. - Та ешь, ешь, глупый, - послышался рядом мягкий переливчатый голос. черным рисунком платок туго перехватывал лоб у самых бровей, подвернутый на висках, прикрывал щеки - лицо от этого казалось маленьким, узким, детским. - Ой, глупый, - как бы извиняясь за несмышленого хлопчика, обратилась она к Тимошу, - та он же з роду сахара не видал. Тимош не разглядел лица женщины, но голос ее удивительно ласковый, грудной, запомнился, и еще запомнилось ощущение теплоты, близости, то необъяснимое чувство, когда слышишь, как бьется рядом беспокойное сердце. Женщина, так и не дождавшись слова, ушла и, глядя на нее, Тимош подумал: "Проворная, как девчонка". Вечером он спросил тетку Мотрю. - Кто у вас тут по соседству? - Не разглядел еще? - Разглядывать некогда. - А тебе которые нужны? - Никто не нужен. Так просто спрашиваю. - По ту сторону, за пустырем - кузнеца дочка. Сам кузнец в Галиции немца кует, а дочка тут хозяйничает. Здоровая, румяная баба. "Не она", - подумал Тимош. - А по сю сторону, пасечник. А за пасечником - Любка Мотора. Солдатка. Проворная такая, моторная. Глазастая. Платочком, как монашка, повязывается. Муж кожевником в Ольшанке работал. И теперь заготовки присылает. Пьяница и первый ворюга. Вскоре Тимош снова повстречал Любу. В праздник после вечерни шла она, отстав от других - маленькая, собранная, суровая. В сиреневой "городской" |
|
|