"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу авторарабочей семьи, сплоченности и борьбы.
После приезда Ивана и особенно после неожиданной встречи на сходке жизнь в хате Ткачей пошла по-иному, чаще собирались за столом, больше было общих семейных разговоров. Да и характер этих семейных разговоров изменялся: все, что происходило вокруг - в городе, на заводах, в стране - волновало семью рабочих. Политика оборонцев и военно-промышленных комитетов, практика хозяйчиков, положение на фронте - все это и прежде неизменно становилось темой бесед, а теперь прибавились вопросы сугубо партийные: Циммервальд и Кинталь, политика партии в условиях империалистической войны, роль партийных групп на заводах, на железной дороге. Поглядывала на них украдкой Прасковья Даниловна, прислушивалась к словам Тимоша, ревниво следила за участием его в беседе - три мужика за столом, целая партийная конференция. Слушает-слушает, да вдруг и спрячет лицо в платок, отойдет к печи, чтобы бабьи слезы важному делу не мешали: довела-таки до ума младшенького. А старый Ткач по-прежнему хмурится, но сквозь хмурые тучи все чаще проглядывает солнышко. То книжку достанет разумную для хлопца, - он все еще по старинке именовал Тимошку хлопцем - то газету принесет питерскую, хоть, за прежние годы, довоенные, а все-таки пусть глянет па "Правду", свою, рабочую. В семье мало-помалу устанавливалось то, к чему всегда стремилась Прасковья Даниловна и что сама она определяла просто и кратко: ладом. Однако этот лад вскоре был нарушен. Как-то под праздник Тарас Игнатович вернулся домой сумрачней обычного. Он не повышал голос, ничем не выказывал своего состояния, но Прасковья Даниловна за долгие годы супружеской жизни и хату вошел не так, принялся умываться под медным пузатым рукомойником, подвешенным над тазом, громче обычного затарахтел поршеньком, провел пальцем по начищенному медному боку умывальника - недоволен чем-то. Прасковью Даниловну взорвало: - Что смотришь-разглядываешь? У вас там в котельной четыре Грыцька за одним котлом с тряпками ходят, вытирают, пылинки стряхивают. А тут одна баба на все котлы. - Не в котлах дело, - ушел в свой угол, прилег отдохнуть, не пил, не ел до ночи. И только, когда уже все собрались, загремел: - Продали стачку! - Как продали? - не понял Тимош. - А так - завелись на заводе продажные души. Две сходки завалили. А теперь и про стачку кто-то донес. Стражников и жандармов насовали во все соседние дворы. Только сигнала ждут. - В упор глянул на Тимоша: - Говорил с кем-нибудь? Рассказывал? - О чем, Тарас Игнатович? - Во всех трудных жизненных случаях Тимош величал приемного отца по имени и отчеству. - О чем, о чем - о стачке. О сроках назначенных. - С кем же я мог говорить, Тарас Игнатович? С Кудем Семеном Кузьмичем, с Сашком да с Ковалем. - Ну, вот, - с Сашком, с Антоном. Так они и без того обо всем знают. Им готовить народ поручено. - Не о них разговор. С Митькой Растяжным, с Кувалдиным был? |
|
|