"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

Батюшка, задумчиво выслушав экзаменующегося, кротко и незлобиво сказал:
- Садись. Кол.
Оставалась еще надежда на осень: ходили слухи, что строптивого иерея
переведут в другую епархию. Прасковья Даниловна с тревогой ожидала осени, а
Тимош жил вольготной жизнью - на работу его не определяли, чтобы не мешать
учению, а учением он пренебрегал, ожесточась на попа и подумывая о
самостоятельной работе. К этому времени он научился уже вкладывать в обложки
учебников выпуски "Пинкертона", или томик "Спартака", не делая между ними
особого различия, глотая подряд без разбора, меняя "Тайну Мадридского двора"
на "Происхождение электричества", охотно пользуясь той неисчерпаемой
библиотекой, которая обычно именуется "взял у товарища".
Чтобы понапрасну не тревожить тетю-маму (Тимош по-прежнему все еще
величал так Прасковью Даниловну), он продолжал наведываться к соседскому
студенту и делал даже кое-какие успехи в ученьи, отличаясь природной сметкой
и завидной памятью.
У студента всегда было накурено, вечно толокся разношерстный народ.
При появлении Тимоша хозяин обычно выпроваживал эту публику, но бывало
и так, что занятия проходили в присутствии всей честной компании.
Особенно запомнился Тимошу белокурый розовощекий студент Мишенька
Михайлов. Узнав, что Тимош срезался на экзамене по закону божию, студент
вызвался помочь ему и тут же принялся выкладывать такие божественные
истории, от которых у мальчишки ум за разум зашел.
Как бы то ни было, подготовить Тимоша к экзамену здесь никто не мог.
Учитель сам плохо разбирался и в ветхом и в новом завете, с трудом отличал
бога-отца от бога-духа, из всех песнопений признавал лишь одно - "Налей
бокалы полней".
Между тем подоспела осень.
На экзамене законоучитель задал Тимошу всего один вопрос:
- Когда бог был с хвостом?
Начальник училища опасливо покосился на батюшку и, достав из-под фалды
сюртука большой клетчатый платок, принялся вытирать пот со лба.
Преподаватель математики нервно забарабанил пальцами по столу. А батюшка,
кротко и незлобиво поглядывая на экзаменующегося, обвел любящим взглядом
присутствующих:
- В день сошествия святого духа на апостолов, сын мой. Когда господь
явился им в виде голубя. Надо знать.
Много по этому поводу было впоследствии судов и пересудов, некоторые
даже собирались в святейший Синод писать или в местную газету, возмущались,
спорили, говорили - однако на том дело и кончилось. А мальчишку словно
громом сразило - все предметы отлично знал, на божьем хвосте срезался!
Вскоре строптивого законоучителя перевели куда-то на повышение по
духовно-казенному ведомству; Прасковья Даниловна вновь загорелась надеждой
пристроить младшенького в техническое; Тарас Игнатович поговаривал уже о
заводе, а Тимош все еще пребывал между школой и заводом, проще говоря, на
задворках, в прежней своей компании.
В те дни его видели то на левадке, то на "проспекте", с папироской в
зубах.
Наконец, он попался на глаза Тарасу Игнатовичу. Молча прислушивался
Ткач к мальчишескому спору, смотрел на карты и папиросы. Но когда Тимош
закричал на товарища: "Ты кто такой! А ты знаешь, кто мой батько!?" - Старик