"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора - Эх, вы, тетя-мама! У меня душа болит, жить не хочется, а вы смеетесь.
- А ты смешное не говори, тогда и смеяться не станем. Жизнь опротивела, поняли? Что я такое? Каждый кому не лень в душу плюет; с дороги столкнет, не оглянется. - Ну, ну, говори, говори, нехай добрые люди послушают. - Да и говорить тут нечего. Край пришел. - Ах, красиво! Вот хорошо, - ну, чего ж ты замолчал? Я вот двери и окна пораскрываю, пусть все слушают, старую дуру позорят. Пусть все смотрят, какого молодца выкохала. Тебе тяжело? А мне легко слушать? Легко перед людьми ответ держать? Ты мне дороже, чем родной. А что получила? Голова завитая, башка пустая. Хуже всякой бабы. А все из-за чего? Думаешь, не знаю? Знаю я вас, голубок, всех знаю. Третьего уже, слава богу, вырастила. Всего и делов, что Любка или Дунька па левадку не вышла! - Эх, тетя-мама, ничего вы не знаете. Людей нет, поняли? Каждый тебя продать готов. Да и Любки ваши хороши. За шелковый платок, за любую тряпку за кем хочешь побегут. - А ты не смей брехать, нечего за свою собственную дурь на людей лаять. Прасковья Даниловна втайне надеялась - Тимош ответит грубо, она ему, - слово за слово, побранятся, пошумят, гляди и отляжет от сердца. Но Тимош продолжал свое.. - Что, неправду говорю? Ну, посмотрите кругом, - какой-нибудь подлец, дурак, слова доброго не стоит, не то что промеж людей, на свалке ему место, а он в гору прет и богатство для него, и почет, и девушка первая - подумать страшно. - Вот-вот, молодец. Говори, говори - сердце радуется. Хорошо хоть на подлость эту самую спокойненько поглядываешь? Или тебя не касается? К старой бабе прибежал жаловаться. А ты чего же, ты кто, - наш ты или не наш человек? За отцом пойдешь или против отца? Слезы проливаешь? А слезами, дружок, горю не поможешь. Он вдруг, как мальчишка, припал лицом к ее руке: - Любили мы друг друга, поймите! - Значит, не та еще любовь! Прасковья Даниловна говорила то снисходительно, то строго, говорила долго и, как ей казалось, очень хорошо, но потом, украдкой глянув на Тимоша, поняла - не слушает он ее. Встал чубом тряхнул: - Пойду, мама. Душно в хате. - Ну, ступай, - проводила пытливым взглядом, вдруг чему-то улыбнулась. - Что мне вспомнилось сейчас, Тимошка! Мальчишкой ты еще был. Совсем малым. Седьмой наверно шел. Отец и мать еще живы были. Пришла я к вам однажды, а ты навстречу выбежал. Глянула - рот беззубый. Чудно так смотреть: и тот как будто мальчишка и не тот. Смешной такой. Я и говорю: "Да как же тебе, беззубому, на свете жить! Каждый заклюет". А ты в те времена ничего, бравый парень был, глазом не моргнул: "Так это ж молочные", - говоришь. Верно, Тимош, - молочные. Так и горевать о них нечего. Перекинь через плечо и забудь! 6 |
|
|