"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора Тимош никому не признавался в том, что произошло.
Только крепче запрягся в заводскую лямку. Уходил чуть свет, подхваченный общим рабочим потоком, возвращался к ночи обессиленный бестолочью черной бессмысленной работы. И снова занималась заря, гудел пискливый въедливый гудок и так каждый день - не оставалось, кажется, ни времени, ни сил для мыслей и чувств. В предпраздничный вечер, когда шабашили раньше-обычного, соседи собирались за воротами посудачить о житейских делах, поделиться горем и радостями, посплетничать, перемыть ближнему косточки. Люди все больше говорливые, злоязычные, хорошо знавали, что почем. Солдатки, слесари и стрелочники, жены линейных рабочих, девчата из вагонного парка, уборщицы дачных и рабочих поездов. Уборщицы мягких вагонов держались в стороне, с жесткими не водились. У каждого был свой зачин, своя манера поддеть, зацепить - никому пощады не давали. Неизменно, как слякоть, появлялся каплоухий придурковатый парень, приставал к девчатам, выбирая наощупь невесту. Девушки визжали, притворно смущались, шарахались, шушукались. Самая бойкая обычно выкрикивала: - Дуняшку, Дуняшку сватай, у нее самовар в приданое! Выходили старики, степенные и почтенные, о которых говорили, что они еще Поляковскую дорогу строили. Тимош слыхал, как женщины заворотами приставали к Прасковье Даниловне. - А что это, кума, твой младшенький не пьет, не гуляет, на девчат не заглядывает. Или гордости хватает? Так с чего бы? Другая: - Может, он у тебя девица красная? Так мы сватов пришлем! но Тимош, как назло, не хирел, а расцвел еще краше - стал стройнее, белей, смелее. При встрече с девчонками уже не отводит глаза, дерзкие огоньки загораются. Барышни провожают парня взглядом, перешептываются, прихорашиваются. Проходит так весна, уже лето в разгаре. А Тимош все один да один, не слышно его голоса на улице. Прасковья Даниловна не на шутку встревожилась, не поймет, что с младшеньким творится. Однажды в праздник, кажется, на Иванов день - шумела окраина, буянили старики, хлопцы гукали девчат - Прасковья Даниловна собралась было на другой край города проведать подружку, прошлась до конца улицы, вернулась - что-то на душе тревожно стало. Открыла дверь - сидит Тимош у края стола, голова упала на сложенные руки, плечи вздрагивают. - Тимошка! - Оставьте меня. - Тимош! - Оставьте меня, говорю. Или нигде уж мне места нету? - Ошалел! - Разве не ошалеешь? А где моя жизнь? Кому нужен? Зачем живу? Ну, говорите! Прасковья Даниловна отступила испуганно. - И впрямь ошалел. - Нет, вы скажите, зачем это все? Она вдруг озлилась: - Зачем? Чтобы умные над дураками смеялись, вот зачем. |
|
|