"Микола Сиротюк. Лихi лiта Ойкумени (Укр.)" - читать интересную книгу автора

повернутися до стiйбища на Онгулi, а в стiйбищi - до великохапського
намету, чув, малi║ на силi, ноги вiдмовляються нести. Ладен був вигадати
щось, аби не йти туди, до житла, в якому - зпав - замiсть жони i
виплеканого ┐┐ турботами затишку, застане пустку. Та як не пiде, коли то
його жи┐ло. В iншому пе приймуть, а коли й приймуть, то не забаряться
подивуватися: хан бапу║ за зрадливицею? Хановi шкода, що вона дiстала по
заслузi?
I пiшов, i сидiв при свiчi до глибоко┐ ночi, i сумував, як, може, не
сумував за вiтцем сво┐м, матiр'ю, що доволi рано попрощалися зi свiтом,
полишили його мало не самотнього в цiм свiтi. А настав час одходити до
сну, покликав челядникiв i звелiв готувати для нього омивання. "Так
пiзно?" - питали, одначе тiльки очима та видом ще. Уголос нiхто не смiв
казати таке хановi. Зате коли помився та лiг у ложе, одважились i
поцiкавились:
- Може, хан при свiтлi спатиме?
- Чого б то? - подивувався i тим поклав край розмовi з челядниками.
Заснув, як пiсля всяко┐ купелi, i доволi швидко i мiцно. Заколисалося
зворохоблене подiями останнiх днiв сумлiння, вгомонилися бентеги, хай i
надiйно прихованi, все ж каяття. Тiло, розум, всеньке ║ство заполонила
вольготпiсть, вiдвiдало якесь дитинне вдоволення всiм. Л ужи вдоволення
дало простiр химерним, як iiа здоровий глузд, снам.
Колись, за раннiх оiрочих лiт, з усiх молодечих схильностей i захоплень
Заверган давав перевагу ловам. Збирав до гурту кiлькох таких, як сам,
сiдлали пiдстаркуватих, таких, що бували та й бували вже у походах огирiв
i правилися у верхiв'я Онгулу - туди, де не було стiйбищ i де привiльне
почувало себе птаство - гуси, крякви, лебедi. Комоней пускали пастися,
самi ж забиралися в зарослi верболозу та очерету й ждали, коли наблизиться
облюбована здобич. Поцiляли в не┐ здебiльше стрiлами, а проте молодеча
вигадка нерiдко спонукали його й до iншого способу ловлi, надто коли
хотiлося привезти додому живими лебедя чи добiрну гуску.
Хто вигадав таку ловлю, не пам'ята║. Певно, задовго до них ще, та
найбiльше схильний до не┐ був вiн, Заверган. Роздягався до наготи, ховався
при самiй водi в очеретi й ждав, доки наблизиться привiльне й безпечно
почуваючий себе табун гусей, спарованi сердечним ║днанням лебедi. Коли ж
наближалися, брав у рота наготовану заздалегiдь очеретину, пiрнав нечутно
i так же нечутно пiдкрадався до гусей чи лебедiв. Тодi вже, як бачив перед
собою чи над собою рожевi лапки, випльовував очеретину, хапав обiруч
здобич i тримав ┐┐ доiи, доки не розлетиться потривожена з'явою людини,
решта табуна.
Гуси не так ще, а лебедi боролися довго й завзято, так завзято, що не в
кожного вистачало сили i мужностi виходити з то┐ борнi звитяжцем, тим
паче, коли доводилося тримати лебедя одною рукою, а другою гребтися до
берега.
Цi║┐ ночi наснилося майже те саме, що було колись наяву. Сидiв,
принишклий, в очеретi, й терпляче ждав, коли наблизиться до нього
снiжно-бiла, з царственою короною на головi лебiдка. Не лебiдь, хоч вiн
був поруч, саме лебiдка: надто вже зваблива була вона видом сво┐м,
молодечою невиннiстю i чистотою. А лебiдка не поспiшала зближатися,
обiймалася з лебедем, охоче пiдставляла голову, коли лебiдь цiлував та
милував ┐┐, потiм збадьорювалася, поривалася злетiти на радощах, та