"Микола Сиротюк. Лихi лiта Ойкумени (Укр.)" - читать интересную книгу автора До них, утигурiв, жили на берегах Меотiди iншi роди - таври. З
давнiх-давен жили, тож i покони мали давнi, як свiт. Один iз них повелiвав таврам: що б там не сталося з родом, iз кожним у родi, рука тавра не повинна пiднятися на твар, iм'я яко┐ носить плем'я. Хай комусь скрута, хай повальний голод, все одно не повинна. Бо то буде дамах на самих себе, па свою плоть. А ще й тому, що корова - твар священна, вона дарована люду богами й покликана супроводжувати його вiд першого до останнього дня, бути другою матiр'ю немовлятам, дiтям, що тiльки-по спинаються на ноги, старим, що доживають вiку. Через те в недоторканою, ма║ жити стiльки, скiльки визначать боги. Кожен iз таврiв знав той заповiт предкiв i не зважувався порушувати його. Тому такi чисельнi череди були у таврiв, тому такi багатi були таври на спр, масло, набiл. Та ось сиiткало ┐х безлiття: прийшли з чужкраю злi люди в шоломах й сiли в ┐хнiх землях, а сiвши, не стали зважати на таврiв, як i на ┐хнi покони. Побачили, якi чисельнi череди корiв випасаються в степах, й зняли на них руку: виловлювали й перетинали мечем горло, виловлювали й перетинали. Скiльки хотiли i коли хотiли. Аж поки не розгнiвили тим насиллям Небо i не примусили богiв явити гнiв свiй. Чужинцi там-таки, неподалiк вiд череди, змушенi були пустити з котрогось iз аж надто дужих i непокiрпих бикiв кров, корови зачули ┐┐ й зняли ревище, затим я наставили роги й рушили всiм родом сво┐м на чужинцiвнасильникiв. Так чисельно i так нестримно дужо, з таким диким ревищем, що чужинцi не посмiли опиратися тому божевiллю й кинулися хто куди: однi - в степи, iншi в протiкаючу поблизу рiку. Думка була, що вода поряту║ ┐х - зупинить зворохоблену люттю твар. Та де там. Видно, тих, що шукали порятунок у сво┐ норови: де бiльшiсть, там i всi. Гинули во┐-чужинцi у хвилях, гинули й корови. Так повально, що забiлiла вода вiд випущеного перед кончиною набiлу з вим'я. Забiлiла та й стала навiчно бiлою. Подейкують, нiби неспроста все те. То застереження родовi таврiв та й усiм, хто житиме по берегах Бiло┐ рiки: пам'ятайте, ми загинули в борнi з насильниками. Будьте мужнi i не корiться насиллю. "А я скорилася, - зiтха║ Каломела. - Надi мною поглумилися - i я не спромоглася подати голос супротиву. Чом так? Забракло духу чи, може, через те, що насилля чинили кревнi? Сказали: йди - i я пiшла..." Довго сто┐ть, усамiтнена, на узвишшi, що пiдносилося над степом, вдивля║ться в ту сторону свiту, де Онгул-рiка, за нею - Широка, за Широкою - Бiла, i дума║, вдивля║ться й дума║. Аж поки не спiткнулася об одну iз сво┐х думок: а може, через те пе противилася волi кревних, що побачила в Завергаповi не такого вже й чужого серцю мужа? Щось дуже схоже. Серцем чу║, щось дуже схоже! Звiдтам, вiд стiйбища, долiта║ чийсь приглушений вiдстанню клич i обрива║ задуму. Озирнулася й побачила: кличуть таки ┐┐, ханську жону. Вимахують чимось примiтним над головою й дають тим вимахуванням знак: "Вернись, ходи назад, до стiйбища!" "Чого вони? Так бояться за мене чи таки справдi потрiбна?" Противитись не випадало якось, тож обернулася й пiшла. А стала перед мужами й почула, чого кликали, збудила гнiв у серцi i роз'ярилася: - Яка в потреба ходити за мною по п'ятах? Чи я для сторожi - усе ще дитя безтямне? к бо не хтось там - ягона ханська! |
|
|