"Сергей Синякин. Монах на краю земли" - читать интересную книгу автора

вредительской слюной и вообще стараются опять всячески гадить пережившему
войну народу. Аркадий Наумович посидел, задумчиво разглядывая повестку,
потом встал, отломил кусок мякиша и принялся разминать его до густоты и
вязкости пластилина. Достав из серванта спичечный коробок с изображением
аэроплана на этикетке, Аркадий Наумович вытряхнул его содержимое на ладонь,
и комната тут же осветилась нестерпимым голубым светом. Вмяв источник
свечения в хлебный мякиш, Штерн спрятал шарик в ту же спичечную коробку и
накрыл сверху спичками. И вовремя - из кухни уже приближались шаркающие
шаги, дверь без стука отворилась, и заглянувшая в комнату Клавдия Васильевна
испуганно спросила:
- Вы чего хулиганите, гражданин Штерн? Хотите квартиру спалить?
Аркадий Наумович спрятал спичечную коробку среди нехитрых запасов во
вместительном ящике серванта, повернулся к старухе и примирительно сказал:
- Да это не я, Клавдия Васильевна, это внизу "Аннушка" прошла. Погода
сегодня влажная, провода и искрят!


Ленинград. Апрель 1955 г. В тот субботний день Аркадий Наумович долго
бродил по аллеям Центрального парка, что на Елагином острове. Было уже
довольно тепло, и почки на деревьях набухли, обещая в скором времени
выбросить острые стрелы листьев. Стоял редкий для Ленинграда ясный день,
полный пронзительной синевы. Со взморья веяло соленой свежестью, которая
заставляла Штерна кутаться в плащ. Господи! В парке было так хорошо, что
совершенно не хотелось возвращаться в душную коммуналку. Говорят, что
некоторые люди предчувствуют неприятности. Это порой сберегает им массу
нервных клеток, а иногда и жизнь. Годы, проведенные в зоне, где человеческая
жизнь порой стоит не дороже пачки чая, а иногда отнимается просто из-за
неудачной игры в карты, научили Штерна ощущать приближение этих самых
неприятностей шкурой. Может быть, потому он, сам того не сознавая, сегодня
никуда не спешил.
И только когда сумерки стали осязаемы и бурыми размытыми струйками
поплыли над землей, а деревья начали сливаться в неровную зубчатую полосу,
забором отделяющую землю от небес, он нехотя направился в сторону дома,
время от времени останавливаясь, чтобы угадать в нарождающихся звездах
знакомые созвездия. Предчувствия его не обманули.
Дана, внучка покойной Клавдии Васильевны, жившая в ее комнате второй
год, открыла дверь на звонок и сразу же сообщила:
- А у вас гости, Аркадий Наумович.
Никаких гостей Штерн не ждал. Сердце заныло. Не зря ему сегодня не
хотелось идти домой. Кого там еще принесло? Опять этого энкаведиста? Он даже
не сразу вспомнил фамилию и звание подполковника Авруцкого, курировавшего
его на Литейном, а когда вспомнил, то это уже было не нужно. Из комнаты Даны
с семейным альбомом в руках вышел не знакомый Штерну худощавый мужчина
примерно его возраста, в хорошем костюме, белоснежной сорочке и со щеточкой
рыжеватых усов на жестком лице.
- Ба-ба-ба, - улыбаясь, сказал он и передал Лане альбом. - А вот
наконец и наш Аркадий Наумович!
- С кем имею честь? - сухо спросил Штерн.
- Ну что вы, Аркадий Наумович, - мужчина улыбался, а серые его глаза
были сухи и внимательны. - Зачем же так сразу? Давайте познакомимся.