"Масахико Симада. Царь Армадилл (пер.Г.Чхартишвили) " - читать интересную книгу автора

по-английски (я - перевожу): "На каком хочу, на таком и говорю! Пускай будут
белые японцы, черные японцы, пускай будут японцы, которым наплевать и на
японский язык, и на японскую культуру, на этого вашего императора. Пускай!
Ходят кругом желтолицые и все сплошь шпарят только по-японски - это ж тоска!
Надо больше трахаться с иностранцами, пусть вас почаще насилуют, что ли! Чем
больше стрессов, тем лучше! Да кто сегодня всерьез рассуждает о Японии?
Какие-нибудь козлы из правых, и все. Но политиканов всегда интересовала
только своя собственная персона. Они думают, что всех можно за деньги
купить! А сколько теперь развелось новоиспеченных богачей из-за того, что
земля подорожала? Эти сидят себе на мешках с самой сильной в мире валютой и
вообще мозги мыслями не утруждают. Свободы слова нет! Есть только свобода
надувать друг друга. Вы придумали себе новых богов - Деньги и Общество -
коптите небо, очень собой довольные!"
Не повезло нам с приятелем - тип этот оказался шишкой из какой-то
правой организации. Если бы не мой старательный перевод, он ни черта бы не
понял. Видимо, поэтому по морде получил не мой приятель, а я. Американец
пришел мне на выручку, но лучше бы он этого не делал - откуда ни возьмись
налетели крепкие молодцы и взяли нас в кольцо.
"Я принципиально противник всяческого насилия, - объявил нам их
вождь. - Но предателям родины спуску давать нельзя. Надо, ребята, как
следует прочистить вам мозги. Прочтем вам лекцию о том, как нужно любить
свою страну".
Нас затащили в машину и отвезли в их штаб. До самого рассвета какой-то
субъект, очевидно, их главный идеолог, нес нам жуткую чушь, без конца
повторяя одно и то же. Видно, время ему девать было некуда. Потом с нас
потребовали по пять тысяч иен "в уплату за лекцию". Нам не терпелось унести
оттуда ноги, и деньги мы заплатили, но и меня, и американца трясло от
злости. Поэтому, оказавшись на улице, мы нацарапали ключом нехорошее слово
на капоте их "агитавтомобиля".
"Япония еще хуже, чем я думал", - объявил приятель перед тем, как
улететь обратно в Нью-Йорк. Но я-то остался в Токио, и очень скоро мне
просто не стало житья - проповедники с рожами головорезов не давали мне
проходу. Я стал опасаться, не учинят ли они чего-нибудь над Миюки, и решил
на время поселиться отдельно, снял дешевую квартиру в центре города.
Каждый новый день был поганей предыдущего. Казалось, кто-то насильно
загоняет меня в угол одиночества. Я был склонен считать, что это каким-то
образом связано с гибелью Саэки. А когда я думал, что только Саэки смог бы
излечить меня от этой странной хандры, чувство заброшенности становилось еще
острей. Как я завидовал жене, которая легко сходилась с людьми, говорила
все, что думает, и никто за это на нее собак не спускал! Постепенно я впал в
глубокую апатию. Я взывал к погибшему другу: "Спаси меня!" Чем больше
размышлял я над его исчезновением и гибелью, тем загадочней казались мне оба
эти события. Человек, которого я знал с раннего детства, претерпевал в моем
сознании головокружительные метаморфозы. Саэки, лишившийся рассудка. Саэки,
замышляющий революцию. Саэки, уповающий на бога... Это было совершенно
незнакомое мне существо, не дающее ответа ни на один мой вопрос,
инопланетянин, отличающийся от меня и повадками, и языком, и верой. Может
быть, я ошибался все время, почему-то решив, что этот пришелец такой же
человек, как я? И в то же время смерть Саэки странным образом сблизила меня
с ним. Он находился теперь на дальнем, противоположном берегу и подавал мне