"Масахико Симада. Царь Армадилл (пер.Г.Чхартишвили) " - читать интересную книгу автора

американскому и японскому империализму. А когда вернусь, намерен
организовать движение за создание в Японии новой политической системы.
Скитаясь по Центральной Америке, я видел удивительные сны. Индейцы
растолковали мне их смысл. В Японии объявился новый Спаситель. Он ждет, пока
кто-нибудь его отыщет. Спаситель приходит в мир всякий раз, когда грядет
смена эпох. Он обновляет людское сознание, несет человечеству новую мораль.
Моя миссия - найти этого нового Христа. Великая миссия. От нее зависит
будущее всего мира.
В моих снах Спаситель предстал передо мной закованным в черные доспехи,
как рыцарь Ланселот. Лица его я не видел. Он мчался верхом по пустынным,
неживым улицам и был похож на ветер, что гонит пыль над развалинами города,
разрушенного войной. Зовут его царь Армадилл, он живет в пустыне. Увидеть
его дано лишь немногим, людям особого склада. Например, он является во сне
сиротам вроде меня, скитающимся по чужой стране. Он неуловим и вездесущ -
как вода, как ток, как свет. А недавно мне приснилось, что царь Армадилл
стоит на автостраде в самом центре Синдзюку*. Он поднял стальное забрало, и
я увидел его лицо. Такие лица у аристократов со старинных японских миниатюр.
Он пронесся по безлюдному Синдзюку на велосипеде и исчез. Я должен разыскать
царя Армадилла, пока он не покинул Токио".
______________
* Район в Токио.

В конверт была вложена фотография. Саэки на улице города, разрушенного
войной. Читая письмо, я вспомнил, какой бред нес мой приятель в ту пору,
когда увлекался ЛСД. Ни черта из этого письма я не понял. Но в строках его
была поразительная убежденность. Я чувствовал, что это не просто
галлюцинация, есть во всем этом какой-то глубинный смысл.
На Плаксу письмо произвело устрашающее впечатление. Она решила
посоветоваться со мной. Плакса уже свыклась с мыслью, что Саэки умер, и не
могла отделаться от ощущения, будто получила весточку с того света. Я
подтвердил, что это, вне всякого сомнения, почерк моего приятеля, памятный
мне с детства, и как мог успокоил Плаксу, не проявлявшую особых признаков
радости. "Ты не верила, что он вернется, - сказал я ей, - вот и встреть его
как ни в чем не бывало". И пообещал, что роль примирителя возьму на себя.
Но Саэки вновь обманул бедную Плаксу, сыграл с ней жестокую шутку -
будто нарочно подстроил. Смерть от случайной пули! Последнее письмо
естественным образом превратилось в предсмертное прости-прощай.
Я уж сейчас не помню, испытал ли я потрясение, прочтя в японской газете
о гибели Саэки. Помню лишь, что уговаривал себя отнестись к этому известию
хладнокровно, без эмоций. По правде говоря, я не ощущал смерть приятеля как
нечто реальное. Меня охватило странное, беспокойное чувство - словно все это
сон, который я почему-то должен воспринимать как явь. Лицо Саэки на
фотокарточке, улыбающееся лицо на фоне развалин, чем-то неуловимо отличалось
от так хорошо памятных мне черт. Это, безусловно, был он, теперь похожий на
метиса, сына пылкого латиноамериканца и наследницы самурайского рода. И все
же это был не он, а что-то или кто-то в облике Саэки. Может быть, тот самый
"царь Армадилл", о котором он писал? Армадилл - это, кажется, такое
животное, другое его название - броненосец. Млекопитающее, живет в
Центральной и Южной Америке. Как же, помню, видел в зоопарке. Довольно
нелепое создание, сотворенное природой словно в насмешку. Однако когда такое