"Масахико Симада. Царь Армадилл (пер.Г.Чхартишвили) " - читать интересную книгу автора

Я в ту пору собирался жениться на Миюки. Думал на следующий год
вернуться в Японию, подыскать себе работу в каком-нибудь университете.
Родители уже продали квартиру в Куинсе* и уехали в Токио. В Нью-Йорке мне
работы не найти - это было ясно. А если честно, я втайне надеялся, что
японский научный мир с распростертыми объятиями примет китаиста,
импортированного из самого Нью-Йорка. К чисто практическому расчету
подобного рода, признаюсь, примешивалась и смутная ностальгия по Токио.
______________
* Район Нью-Йорка.

Саэки как ветеран семейной жизни надавал мне много мудрых советов и
благословил мое намерение вступить в брак. Я тогда был в миноре - решение
вернуться в Японию далось мне нелегко, да и с диссертацией совсем зашивался,
поэтому настоящего разговора с Саэки так и не вышло. Мы расстались, пообещав
друг другу, что встретимся после его возвращения из Мексики и тогда уж
потолкуем неспеша. Он предлагал в ознаменование моего грядущего брака
сходить к китайским шлюхам, но я только отмахнулся.
А месяца через два, когда я уже ждал, что Саэки вот-вот объявится в
Нью-Йорке, позвонила из Токио Плакса и сообщила, что ее муж пропал без
вести. Она послала запрос в мексиканскую полицию, но розыски были
безрезультатны. Саэки исчез внезапно и таинственно (это ее слова). Я сразу
решил, что Саэки не из тех, кого так уж просто убить. Наверняка смылся сам и
следы замел. Возможно, вообразил себя новым Рембо, отправляющимся
странствовать по Абиссинии. Захотел скинуть с себя шкуру добропорядочного
японца, испариться. Только повод искал и вот нашел. Я теперь часто с
тревогой думал, где-то Саэки сейчас, и мне стало представляться, что он как
бы уже наполовину неживой. Вообще-то в глубине души я чувствовал, что мой
приятель мертв, но упорно надеялся, словно моя надежда могла его оживить.
Наверное, это была своего рода молитва о его спасении. Хотя, кто знает,
может, из-за такой вот молитвы он и стал для меня наполовину мертвым. Во
всяком случае, я чувствовал несовершенство этой самой молитвы и часто звонил
Плаксе, пытаясь ее утешить.
Когда человек ни с того ни с сего, без всякой причины, вдруг совершает
преступление, кончает с собой или исчезает, это повергает близких в
неописуемое смятение. Паническое ожидание продолжалось одиннадцать месяцев.
Потом выяснилось, что Саэки все это время был в Никарагуа, где подвизался в
качестве так называемого "брокера" донорской крови. Перед самой гибелью он
отправил Плаксе письмо - какое-то дерганое и маловразумительное.
"Мне захотелось попробовать, что эта за штука такая - смерть. Если я
исчезну без следа, это ведь все равно как если бы я умер, подумал я. А сам
побегу себе по белу свету... Но теперь сыт по горло - возвращаюсь. Этот год
я потратил впустую. В чужой стране, где ни моего языка, ни меня самого никто
не понимает, я был вроде бездомного сироты. И, сделавшись сиротой, я очень
хорошо понял, как надо жить. Извини, Плакса, что я тебе доставил столько
забот. Правда, прости - а я перед тобой в долгу не останусь. Как там дети?
Выросли, наверно, и забыли про меня? Я для них теперь вроде инопланетянина.
Я тут наладил собственный бизнес. "Контрас" охотно продают свою кровь,
чтоб заработать на выпивку и баб, а я переправляю ее в Японию. Наверняка
кровь моих "контрас" дотекла и до компании твоего папаши, превратившись там
в лекарства и препараты. Считайте, что свой служебный долг я исполнил, помог