"Е.Симонов. День пришел " - читать интересную книгу автора

Интересно, когда доберется до лагеря Митя? Когда поднимется сюда отряд?
Будет уже темно. По изорванному леднику ночью пройти трудно. Хотя... Здесь
же должна заниматься инструкторская школа "Восход". Митя добежит за час.
Даже меньше. Будет там в шесть, самое большее в половине седьмого. Полчаса
на сборы. Подняться сюда - еще час. Темнеет в десятом часу. Значит, могут
быть засветло. Найдут до темноты. Здорово! Одно обидно: разрешили первое
самостоятельное восхождение, доверили нам, а мы и себя и весь лагерь
подвели. Обидно. Совестно и обидно!
Он огляделся. Кругом лед: темно-зеленый, чистый. Внизу вода.
Прозрачная, но дна не видно. Глубоко. Когда упал ледоруб, он, Рябихин, долго
ждал звука. Как, значит, глубоко!
Захотелось есть. Уходя с бивака, они, как полагается, набили карманы
разной снедью. Рябихин пощупал карман. Ореховое особо калорийное печенье и
конфеты "дюшес" размокли, стерлись, смешались с табаком. Он без раздумья
выбросил их в воду. Шоколад вывалился раньше. Надо было попросить Митю
спустить еду...
Да, в верхнем кармане куртки была пачка инжира. Она оказалась на месте.
Сорвал зубами нитку, целлофановую обертку, но, когда начал жевать,
подступила тошнота, перед глазами поплыли круги. Михаил выплюнул недоеденную
ягоду и, чувствуя, что вот-вот упадет, взял в рот ледышку...
Он пришел в себя не сразу. Открыл глаза - и только тут заметил, что
стемнело. Тени заполнили пещерку, и лишь на левой стенке дрожал зыбкий
отблеск, словно от дерет венской лампы. Михаил следил за ним с надеждой, с
мольбой, готовый вцепиться руками, чтобы удержать его. Но пятно света таяло
на глазах. Вот и нет ничего. Сверху неторопливо вползли клочья тумана.
Поверхность воды и сосульки подернулись кисеей. Значит, наверху дождь. Дождь
и туман. Сможет ли выйти отряд, если нет видимости? Все равно пойдет! Вот и
совсем темно. Не видно ни зги. "Зга?" Кажется, это такое махонькое колечко
на дуге рядом с колокольчиком. Если ямщик не видит его, значит, уже темно.
Мне бы сюда такой колокольчик, позванивал бы, а вдруг да услышат. А Пробкина
зря послушались. Знающий он, сколько вершин на своем веку повидал, до седых
волос дожил, тот же Ротов или Малинин - мальчишки перед ним, а ходят куда
аккуратнее. Да и ты сам хорош! Один неосторожный шаг - и теперь небось
поднял на ноги весь лагерь. И все из-за тебя. Если бы шли на веревке, ничего
бы не было. А будь рядом связка Пробкина, давно бы вытащили из трещины.
Лежал бы сейчас в палатке: пыхтит примусок под котелком, поднимается пар,
дразнит тебя запахом какао, "гуляш бараний", а бывалые альпинисты наперебой
рассказывают разные истории.
А вдруг Митька - ведь он вечно спешит - заблудился или тоже упал в
трещину? Что тогда? Тогда очень плохо! Весь ледник не обыщешь... Нет,
обыщут! Выйдут все лагери, все мастера, инструкторы, придут на помощь
кабардинцы, сваны, горняки с Баксанского комбината. Всё перевернут, а
найдут. Ведь речь идет о человеке, значит, найдут обязательно. Потом
взгреют, конечно... и за дело - не разбивай группу, не ходи без веревки, не
бреди наугад... А выручить - выручат. Так уж у нас заведено!
А ночь-то придется провести в трещине!
Сколько раз ночевал он в горах! И на перевалах, со сванскими пастухами,
и на подступах к вершинам, и на "холодном бивуаке", засунув для тепла ноги в
рюкзак. Но и там никогда не чувствовал себя одиноким. Даже каменная осыпь
кажется мягче, а лед теплее, когда чувствуешь у плеча дыхание товарища.