"Жорж Сименон. Малампэн" - читать интересную книгу автора

этом, когда провожала его в передней.
Нет! Я теперь уже не устаю. Самое тяжелое кончилось... И все-таки я
стал благоразумным. Я завтракаю и обедаю в столовой. Только что принял душ
и открыл окно в ванной комнате. Я обещал завтра прогуляться по нашему
кварталу. Хоть и жаль, но так будет лучше. Я уже привык к своему образу
жизни, и мой день был как бы расписан по минутам. Я не нахожу слов, чтобы
передать таинственную близость, возникшую между мной и Било; и эта
близость тем более странная, что он не может говорить, а я со своей
стороны почти не открываю рта. Он смотрит, как я хожу взад и вперед. Он
видит, как я пишу. Иногда я подскакиваю, потому что у меня такое
впечатление, что он угадывает все, о чем я думаю, и тогда я становлюсь
возле его кроватки, улыбаюсь ему, и отворачиваюсь, только если почувствую,
что глаза у меня стали влажные.
Есть одна тема, которой мы никогда не касаемся, ни с Мореном, ни с
женой: десятый день!
Мы думаем о нем все трое: "серьезные симптомы возникают обычно на
десятый день, внезапно, и заканчиваются неожиданной смертью".
К счастью, уход за Било заполняет целые часы. Он создает особый ритм
жизни. Шторы в комнате не поднимаются. Влажность, которая в ней
поддерживается, усиливает впечатление ирреальности.
Сейчас я очень ненадолго посадил Било в ванну, чтобы вызвать реакцию.
И пока я держал его в руках голенького, я обнаружил, что у него тоже
огромная голова и совсем маленькое мягкое тело молочного цвета.
Жена приехала от Жана и сообщила, что она заметила Розу в комнате у
консьержки, они о чем-то таинственно беседовали. - Уверена, она не
останется у нас! - заявляет Жанна.
Она не жалуется, не хнычет. Если Роза уйдет, жена безропотно возьмет
на себя ее обязанности. Она всегда безмятежно принимает события, заранее с
ними мирится. Быть может, она удивилась бы, растерялась, если бы нас
периодически не настигали катастрофы.
Когда в прошлом году Било чуть не сломал мизинец, прищемив его
дверцей стенного шкафа, она, не растерявшись, перевязала палец, снесла
мальчишку в такси и повезла в клинику на улицу Варен. Когда она была
девушкой, разве не потратила она целые годы на то, чтобы ухаживать за
своим братом, который болел костным туберкулезом? Она поступает так, вовсе
не думая, что жертвует собой ради кого-то. Она делает это естественно,
потому что жизнь в ее глазах всего лишь череда болезней, неприятностей,
среди которых она сохраняет душевное равновесие и даже хорошее
настроение...
Если бы я вел себя так же озлобленно - это слово сюда не подходит, но
я не нахожу другого, - как в первый день болезни Било, она стала бы
считать меня тоже больным и примирилась бы с этим, начала бы ухаживать за
двумя больными вместо одного.
Она спросила, видя, что я закрываю тетрадь:
- Что ты делаешь?
- Ничего. Кое-что... записывал...
Она не настаивает, хотя мое поведение не кажется ей естественным.
Если я не уберу тетрадь, она заглянет в нее, не из любопытства, но чтобы
понять причину моей хмурости и в случае надобности помочь мне. Я заранее
знаю, как она будет реагировать. Она пожмет плечами. Только и всего? В