"Жорж Сименон. Маленький портной и шляпник" - читать интересную книгу автора

догадаться, что он делает.
Его жена никого не хотела видеть. Изредка кому-нибудь из ее подруг
удавалось проникнуть в дом, и долго никто не задерживался. Она не желала,
чтобы за ней ухаживала служанка, которая приходила каждое утро в семь часов
и уходила вечером.
Все вынужден был делать сам господин Лаббе - убирать в комнате,
вытирать пыль, приносить еду. Он сам должен был переносить свою жену с
кровати в кресло и сам раз двадцать на дню устремлялся вверх по винтовой
лестнице, ведущей из магазина на второй этаж. По сигналу! Ибо существовал
особый сигнал! Рядом с креслом лежала палка, и у калеки еще доставало сил
охватить ее левой рукой и стукнуть в пол.
Маленький портной шил, сидя на столе. Ему лучше думалось за работой.
- Берегись, Кашудас, - говорил он себе. - Хорошо, конечно, получить
двадцать тысяч франков, и было бы преступлением упустить их. Но жизнь тоже
чего-нибудь да стоит, даже жизнь бедного портного, приехавшего откуда-то с
дальних окраин Армении. Шляпник - может, он и сумасшедший - умней тебя. Если
его арестуют, то, вероятно, вскоре отпустят из-за отсутствия улик. Не тот
это человек, чтобы забавы ради разбрасывать по дому клочки бумаги,
вырезанной из газеты...
Хорошо, что он размышлял за шитьем, не торопясь, - вот уже ему в голову
пришла одна идея. Некоторые письма, отправленные в "Курье де ла Луар",
составляли целую страницу текста. Чтобы набрать для нее слова, иногда
отдельные буквы, вырезать их, наклеить, требовалось время и терпение.
А ведь в лавочке шляпника целыми днями находился рыжий приказчик
Альфред. Правда, в глубине лавочки имелась мастерская, где стояли деревянные
болванки, на которые господин Лаббе надевал готовые шляпы, но она сообщалась
с магазином через застекленное окошечко.
Кухня и другие комнаты были во владении служанки. Оставалось
единственное место, где убийца мог спокойно предаваться своему кропотливому
занятию, спальня жены, которая была также и его спальней и куда никто не
имел права входить.
А мадам Лаббе не могла двигаться, вместо слов издавала
нечленораздельные звуки. О чем она думала, видя, как муж развлекается,
вырезая кусочки бумаги?
- Впрочем, бедный мой Кашудас, если ты его теперь разоблачишь и улика
будет в конце концов найдена, эти люди (он имел в виду полицейских, в том
числе своего нового клиента - комиссара) станут утверждать, что они все
сделали сами и оттяпают у тебя большую часть вознаграждения.
Страх потерять двадцать тысяч франков и страх, который ему внушал
господин Лаббе, - таковы были отныне главные испытываемые им чувства.
Однако начиная с девяти часов он почти уже не ощущал страха перед
шляпником. Вдруг среди ночи не стало слышно шума воды в водосточных трубах,
барабанной дроби дождя по крышам, свиста ветра, проникающего сквозь ставни.
Каким-то чудом дождь и ненастье, не стихавшие две недели, прекратились.
Разве что в шесть часов моросил еще дождик, но почти невидимый и неслышный.
Камни тротуаров вновь постепенно обретали свой серый цвет, и люди
ходили по улицам без зонтов. Была суббота, базарный день. Маленький старый
рынок находился в конце улицы.
В девять часов Кашудас спустился, отодвинул засовы, вышел на улицу и
счел нужным снять тяжелые деревянные, выкрашенные в темно-зеленый цвет щиты,