"Жорж Сименон. Черный шар" - читать интересную книгу автора

Глава 2

На рассвете он проснулся с таким ощущением, словно всю ночь не сомкнул
глаз. Лицо его оставалось таким же бесстрастным, как накануне вечером, когда
обрушился удар. Нора, разгоряченная сном, лежала рядом. Во время
беременности она всегда спала на спине, дышала сильнее и глубже, чем обычно.
Иногда начинала прерывисто всхрапывать, и ноздри у нее вздрагивали.
Когда они ждали первого ребенка, это всхрапывание часто пугало
Хиггинса, особенно перед самыми родами: ему казалось, что Нора не дышит, и
он сам задерживал дыхание, напрягал слух - вдруг жена умрет вот так, рядом с
ним.
Хиггинс еще полежал, уставясь невидящим взглядом на гравюру с птицами -
ее купили вместе с мебелью для спальни. Он чувствовал себя совершенно
разбитым, словно усталость, долгие годы незаметно копившаяся в нем, вдруг
навалилась ему на плечи.
В соседней комнате завозилась Изабелла. На рассвете она всегда
ворочается и хнычет, но потом опять засыпает.
Потихоньку, осторожно он выпростал из-под одеяла ногу, потом другую и
на цыпочках пошел в ванную.
Мельком увидел в зеркале, что жена не спит и смотрит на него из-под
спутанных темных волос, но сделал вид, что ничего не замечает, а Нора
промолчала и притворилась спящей.
Хиггинс частенько вставал раньше всех. Шел вниз, распахивал кухонную
дверь, впуская свежий утренний воздух, и заученными движениями готовил себе
основательный завтрак.
Это были лучшие его минуты. Хиггинс не признавался в этом, чтобы
домашние не подумали, что их общество тяготит его и он предпочитает
одиночество. Это не правда. Скорей всего, ему просто приятны утренняя
бодрость, свежесть и ощущение того, что день только начинается.
В окно и в распахнутую дверь он видел, как на лужайке и деревьях
резвятся серые белки и прыгают дрозды.
Однако сегодня утром обычные скромные радости оставляли Хиггинса
равнодушным - даже аромат кофе, шипение бекона на сковородке. Если бы ему
задали сейчас вопрос, о чем он думает, он мог бы с чистым сердцем ответить -
ни о чем. Слишком о многом, слишком по-разному размышлял он ночью. Должно
быть, примерно так чувствуют себя те, кто с вечера злоупотребил спиртным: та
же пустота в голове, тот же стыд.
Нет, он стыдится не какого-то своего поступка.
Ему просто стыдно, стыдно - и все тут, словно он стоит голый посреди
супермаркета, а вокруг - продавцы и негодующие покупатели. Впрочем, такое
снилось ему не раз.
Общество его отвергло. Нет, не совсем так: "Загородный клуб" - еще
далеко не все общество. Но все равно, дело яснее ясного. Сперва ему
позволяли пробиваться наверх, даже делали авансы, а теперь вдруг
недвусмысленно дали понять: "Дальше ни шагу".
"Я их всех поубиваю!.."
Глупо! Вовсе он так не думает. Никого он не собирается убивать. И
все-таки этот отрывок фразы вертелся у него в голове так неотвязно, что
вчера вечером, лежа в постели, он не удержался и пробормотал: