"Жорж Сименон. Черный шар" - читать интересную книгу автора

- Всех поубиваю!
Пока Нора, лежа рядом с ним, пыталась заснуть, Хиггинс стискивал зубы,
сжимал кулаки, и в голове у него гвоздила одна и та же мысль. Он по-прежнему
не мог понять, известно ли жене что-нибудь. Молчание Норы угнетало его. Если
она знает и все-таки молчит, значит, тоже считает, что его унизили.
А сколько еще народу об этом узнает! Ему-то ни слова не скажут, но,
встретившись с ним на улице, каждый подумает: "Наконец-то этого поставили на
место!"
Да, будет именно так. Даже еще хуже. Ему дали понять, что он недостоин
принадлежать к обществу. Во всяком случае, к избранному обществу. Ходи на
завтраки в клубе "Ротари", корпи по вечерам над бумагами школьного комитета,
маршируй четвертого июля в форме Легиона[2].
Но играть в гольф в "Загородном клубе" ты не имеешь права. А ведь в
клуб приняли даже одного парикмахера!
Причин отказа ему не объяснили: это не его дело.
Кто-то безымянный опустил черный шар в урну - и Хиггинс обречен. Он
даже не узнает, кто тут виноват. Остается до конца дней терзаться вопросом:
за что? Тем хуже для него!
Наверху раздались тихие шаги Норы, потом потекла вода из крана, что-то
зашуршало на лестнице, и бесшумно открылась дверь. На Хиггинса пахнуло
спальней, и жена сказала первое, что пришло ей в голову:
- Ты уже встал?
Уходя в магазин раньше обычного, он предупреждает жену с вечера, потому
что в такие дни водить Изабеллу в детский сад приходится ей. Вообще же он
сам отвозит туда дочку по дороге на работу.
Сыновья идут на угол Мейпл-стрит - там их подбирает школьный автобус. А
Флоренс встает последней, завтракает наспех, чтобы не опоздать, и на
велосипеде катит в свой банк.
Нора, в голубом халатике, ненакрашенная, накрывала на стол для детей.
- Кажется, денек будет погожий.
Небо было какое-то особенно ясное, и облака отливали перламутром.
- У тебя выставка-продажа?
- Да. Новый сапожный крем.
- Хороший?
- Надо думать.
- Я зайду в магазин часам к десяти. Приготовь мне кусок вырезки.
Хиггинс подавил в себе желание расхохотаться: ему представилось, что
ничего этого нет и вот уже двадцать первый год они живут выдуманной жизнью.
Неужели этот дом - каменный, настоящий? Неужели мир вокруг реален, а не
только кажется таким? Что он знает о женщине, которая говорит сейчас с ним,
родила ему четырех детей, а скоро родит пятого?
Нет, тут какой-то обман. Хиггинс думал об этом всю ночь, эта мысль,
подавляя остальные, упрямо лезла ему в голову, и он перебирал все возможные
объяснения, пытаясь докопаться до истины. Интересно, бывает ли так с
другими? Случается ли здоровым, сильным, уравновешенным людям оглянуться
вокруг, окинуть взглядом свой домашний очаг и задать себе неожиданный
вопрос:
"Что я здесь делаю?"
Интересно, бывают ли мужья, которые после двадцати лет семейной жизни
смотрят на собственных жен, как на случайных прохожих, не узнавая их?