"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

"Там начинал когда-то и твой дядя Ян".
Уже потом были куплены три старых дома на улице Кларисс, их снесли и
на их месте возвели величественное здание, где мы сейчас находимся.
Вот почему я пытаюсь уловить тот запах, но чувствую лишь тонкое
благоухание кофе, корицы, какао и гвоздики, к которому примешиваются
ароматы с кухни, да еще малая толика мастики и сапожного крема.

* Имеется в виду картина великого голландского художника Рембрандта
Харменса ван Рейна (1606-1669) "Синдики" (1662).

- Марта! Это я.
Вермейрен развалился, вытянув ноги к газовой печке,- круглое брюшко,
шляпа на голове; он курит сигару, не глядя на нас. Время от времени
испускает вздохи, словно делая невыносимо тяжкую работу. Вдруг тишина
взрывается. В комнате тети Марты кто-то швыряет в дверь тяжелыми
предметами. Слышится визгливый, омерзительный голос. В столовую влетает
мама.
Вермейрен со вздохом встает.
Зря он притащил с улицы Анриетту.
Уже три дня назал Марта, как в свое время Фелиси, вошла в запой. Где
она достала выпивку - ведь все спиртное под замком? Где взяла денег -
ведь все служащие получили указание не подпускать ее к кассам?
Вот уже три дня, как она заперлась у себя в спальне, несомнено с
бутылками, и отказывается отпереть, а когда ее зовут, отвечает
ругательствами.
У нее там небось и еды никакой нет!
Спускаясь по лестнице, мама проливает несколько слезинок.
- Пойдемте, дети.
Вермейрен ведет нас обратно в магазин, поколебавшись, открывает
коробку конфет под стеклянной крышкой и дает нам с братом по две
вафельки.
Новые колебания. Ого! Его великодушие достигает апогея: он снимает с
полки две коробки сардин и сует их маме в сетку.
На улице уже совсем стемнело, стеклянная крыша рынка еле освещена.
Как мы припозднились! Огонь, наверное, потух. Вот-вот вернется
Дезире, и жильцы сойдут в кухню.
Анриетта торопит нас, тянет за собой, выбирая самый короткий путь по
самым темным улочкам, до которых не доносится запах новогоднего
праздника.

12 июня 1941, Фонтене
Круглая площадь Конгресса обсажена деревьями, темная листва которых с
одной стороны еще черней из-за влаги. На земляной насыпи возле улицы
Свободы высится огромная решетчатая башня, от которой расходятся сотни
телефонных проводов.
Улицы отходят лучами от площади Конгресса. Трамвай делит ее на две
неравные части: он идет по кривой, следуя с улицы Иоанна Замаасского на
улицу Провинции.
Этим вечером площадь Конгресса превратилась в призрачное царство. Еще
утром не морозило: лужицы едва затянулись хрупкой прозрачной коркой