"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

покой.
Почти все они родились в этом же приходе, здесь пошли к первому
причастию, здесь женились, здесь и умрут.
И только фламандочка Анриетта с ее оголенными нервами, с беспокойными
глазами, последыш рассеявшейся семьи, хоть и носит фамилию Сименон,
чувствует себя не в своей тарелке. Зато и окружающие никогда не признают
в ней свою.
Может быть, ее коробит от вульгарных и шумных шуток Артюра? От синих
точек на руках и лице у Папаши? От ледяной властности матушки Сименон?
Когда-то, когда дети еще не переженились, не повыходили замуж, за
столом их бывало тринадцать. И под рукой у Кретьена Сименона, сидевшего
во главе стола, всегда лежал прутик.
Кто опаздывал к столу хоть на несколько секунд, шел спать не евши.
Кто болтал, баловался за едой, получал удар прутиком по пальцам - без
гнева, без лишних слов. А матушка Сименон сновала, не присаживаясь,
между столом и плитой.
В жизни, по мнению Сименонов, нет ни сложностей, ни тайн. Для них
ничего не может быть скандальнее поведения Анриетты, у которой вечно
болит поясница или живот, которая трудно рожала, а теперь, возможно,
ляжет на операцию, и которая вдруг ни с того ни с сего разражается
рыданиями из-за какой-нибудь ерунды - просто потому, что она из породы
неуравновешенных людей и все ранит или пугает ее. В таких случаях
матушка Сименон смотрит на Дезире. Слов не требуется. Она смотрит, и он
встает, смущенный, униженный.
- Идем, Анриетта...
Он ведет ее на улицу - пройтись до угла.
- Что с тобой такое?
- Не спрашивай!
- Никто тебе ничего не сказал, не сделал... Это верно, и в этом-то
весь ужас! Но разве Дезире поймет? Он ведь тоже Сименон.
- Ну-ну, постарайся же не портить другим настроение!
Она сморкается. Прежде чем вернуться, улыбается через силу,
поглядевшись в зеркало у кондитера Лумо.
Она крошечная, молоденькая, слабенькая. Все в один голос твердят, что
здоровье у нее никуда не годится.
И все же будущее за ней. На смену полосе Сименонов придет полоса
Брюлей, и уже тогда будут сплошные Брюли: долговязый Дезире начнет
ходить с женой на набережную Сен-Леонар, и к Вермейренам, и в
Сент-Вальбург. И уж там он окажется чужаком: при нем, не церемонясь,
станут даже говорить по-фламандски.
Тринадцатая, последыш. Комок нервов.
А когда почти все Сименоны умрут, сам Кретьен Сименон, глава
династии, будет приходить к ней по утрам, выбирая те часы, когда она
дома одна. Он будет садиться в уголке у огня, как Леопольд когда-то, и
жаловаться ей, словно ребенок, а она украдкой будет кормить его
вкусненьким.
Анна, живущая в Сен-Леонар, богата: у нее два дома. Муж Марты
Вермейрен еще богаче - он один из самых состоятельных людей в городе.
У них есть дети. Они застрахованы на случай болезней в старости.
Тем не менее все они, один за другим, придут за утешением в скромную