"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

проводили в "Новинке".
В те времена еще не было складных детских колясок. Мой экипаж стоял
на первом этаже под лестницей, и, чтобы спуститься в погреб, приходилось
всякий раз его отодвигать.
У госпожи Сесьон не хватало духу высказать свое неудовольствие маме,
отцу - тем более; она побаивалась его - вероятно, за высокий рост.
Но раза два-три в день в коридоре раздавался ее вопль:
- Опять эта коляска! Надоело! Повернуться из-за нее негде, а им хоть
бы что.
Мама приоткрывала дверь, выслушивала, потом ударялась в слезы.
Пухленькая, белокурая, кудрявая, мама напоминала поющего ангела у ван
Эйков*. Но вся была сплошной комок нервов.
- Послушай, Дезире, нам просто необходимо...
Отец, сидевший с вытянутыми ногами у огня, не замечал, что я
"зеленый". По вечерам на улице Леопольда бывало не так шумно. Про
громыхание трамваев он говорил:
- Так даже веселей. А про госпожу Сесьон:
- Пускай себе кричит. Тебе-то что?
Переехать в другой дом, в другой квартал, сменить обстановку, зажить
по-новому - без этих витрин, без полицейского, вечно торчащего на одном
и том же месте в одни и те же часы...
А он был привязан к коричневому пятну на обоях, и к царапине на
дверях, и к солнечному зайчику, который дрожал на мраморе умывальника,
когда он брился по утрам.

* Имеется в виду одна из фигур так называемого "Гентского алтаря",
запрестольного складня в церкви святого Бавона в Генте (Бельгия),
состоящего из ряда картин и созданного нидерландскими художниками
Хубертом (ок. 1370-1426) и Яном (ок. 1390-1441) ван Эйками.

- Почему ты думаешь, что в другом месте нам будет лучше?
- Ты настоящий Сименон,- огрызалась мама.
Знаешь, малыш, у тебя уже сейчас проглядывает та же привязанность к
окружающей обстановке, что и у твоего деда!
Чтобы ему со своим небольшим семейством перебраться через мост и
поселиться на улице Пастера (расстояние в какой-нибудь километр!), твоей
бабке пришлось, катя перед собой мою бордовую коляску (цвет бордо - сама
изысканность!), пуститься на свой страх и риск на поиски новой квартиры.
Иначе все осталось бы по-прежнему.
Такой совет дала маме, конечно, не Валери. Она трепетала перед моим
отцом - мужчиной, главой семьи. Когда мама позволяла себе выпады - даже
самые невинные - по адресу мужа, Валери сразу пугалась:
- Господи, Анриетта, как ты можешь! Слыханное ли дело? Заполучить
мужа, такого мужа, он снизошел до тебя, а ты смеешь...
- Господи, Анриетта!
Совет наверняка дала Мария Дебёр, которая потом поступила к "Меньшим
сестрам бедняков",- я видел ее в Баварской больнице, где она, с чепчиком
на голове, переворачивала здоровенных больных на койках, как блинчики на
сковородке.
- Надо поставить Дезире перед совершившимся фактом!