"Жорж Сименон. Дождь идет" - читать интересную книгу автора

На третий день до меня вдруг дошло, что с самого воскресенья мадам
Рамбюр не выходила из дому. Но тогда... что же они едят?
Я вспомнил статью в газете, в которой говорилось о комнате на улице
Лепик, где Рамбюр по нескольку дней сидел взаперти и никто не знал, есть
ли он вообще.
Решится ли печальная, исполненная достоинства мадам Рамбюр в своей
вуалетке и серых перчатках пойти на рынок за покупками? Станут ли ее
обслуживать торговки? Не побегут ли, улюлюкая, за нею следом уличные
мальчишки?
И если Рамбюра там нет, если он действительно там не скрывается,
почему один агент постоянно дежурит на площади, а другой, как я
обнаружил позднее, торчит в тупичке, который выходит на улицу Миним (а
из этого тупичка можно бежать, если перелезть через стену)?
Что, если Альбер голодает? Матушка говорит - я бледный, оттого что
мало бываю на воздухе. А он разве бывает? Ему даже нельзя теперь подойти
к окошку! Живет, двигаясь на ощупь, в постоянном полумраке!
Это было, вероятно, в среду вечером. Она стояла посреди площади. Я не
видел, как она подошла. Я ее вообще никогда раньше не видел.
Такого рода женщины мне еще не встречалось. Она была в лакированных
ботинках на высоких каблуках, манто, надвинутой по самые брови шляпке,
рот ярко-красный, а глаза будто обведены черным карандашом.
Вокруг нее толпились женщины. Это подошли перекупщицы. Все глядели на
окно полумесяцем, а та орала:
- Выходи, старая хрычовка!.. Чего прячешься, сова лупоглазая!
Ведьма!..
Все хохотали. Тетя Валери сразу же наклонилась, прижала толстую свою
физиономию к стеклу, затем с прыткостью, на которую я никак не считал ее
способной, спустилась в лавку. Пригнувшись, я увидел, что она стоит на
тротуаре, прижав руки на животе.
- Самое время нос воротить, да еще считает других непорядочными!..
Занавеска не шелохнулась. Уже зажгли лампы, и за черной занавеской
едва угадывался слабый свет, поблескивающий, словно золотые пылинки в
нитях ткани.
- Спускайся вниз, выходи, если у тебя хватит духу!..
Потом женщина принялась что-то объяснять окружающим, чего я не понял.
Тетя Валери перешла дорогу и стала в нескольких шагах; выбившаяся прядь
жирных волос свисала ей на щеку.
- Возмутительно!.. - услышал я снизу голос матушки. - Почему
допускают...
Матушка оказалась права. Агент в штатском подошел к группе, вступил в
переговоры, был награжден отборной руганью и привел двух полицейских в
форме. Финал был еще постыднее. Женщина упиралась. Продолжала
выкрикивать всякую несуразицу, и блюстители порядка, подхватив ее под
руки, буквально поволокли за собой. Зеваки на площади хохотали, а
занавеска так и не шелохнулась.
Я разом обернулся. Тетя стояла в комнате, тяжеловесная,
злорадствующая, удовлетворенная.
- Это его мать... - объявила она, пытаясь заглянуть мне в глаза.
Но моя мать, словно почуяв опасность, проводив покупателя, прибежала
наверх.