"Жорж Сименон. Дождь идет" - читать интересную книгу автора

пустой. Ветер кружил обрывки бумаги по серому булыжнику, и циферблат
часов был белым, как иней.
Черную занавеску сняли, как снимали каждый день. Но почему же вместо
нее повесили какую-то розовую ткань, оставив лишь небольшой, пальца в
два, просвет? Мне не видно было ни Альбера, ни его бабушки. Некоторое
время я даже думал, что их нет и они никогда больше не вернутся; но
долго и пристально вглядываясь в темную щель между оконным косяком и
занавеской, я уловил движение, белесое пятно руки и понял, что они сидят
дома, притаившись в темноте.
Лавки еще не открылись. Некоторые вообще сегодня не откроются; на
площади сидело всего несколько торговок, которые уйдут часов в
одиннадцать. Мое внимание привлекли два человека, один из них был агент
с длинной шеей и кадыком; они прохаживались взад и вперед, затем вошли в
кафе, дверь стояла отворенной, официант в синем фартуке выметал опилки.
Это воскресенье показалось мне еще однообразнее и скучнее обычного,
хотя, что не часто случалось, отец был дома. Пока матушка - она уже
вернулась с ранней обедни - готовила завтрак, он в спальне брился. Мне
разрешили надеть охотничий костюм и новые башмаки. Выдали положенные два
су, я часами звенел ими в кармане, обдумывал, на что бы их истратить.
Товарищей у меня не было. Умытый, одетый, накормленный до отвала
булочками и шоколадом, я очутился на холодной улице - руки в карманах, с
посиневшими на знобком ветру коленками, весь скованный великолепием
нового костюма.
Мне предстояло идти к обедне; я ходил в церковь один, как большой, и
даже взял в привычку слушать обедню стоя в глубине церкви с мужчинами,
тогда как Альбер занимал молитвенную скамейку рядом с бабушкой.
Но сегодня они не придут. Матушка за завтраком сказала:
- Утром, у ранней обедни, бедная мадам Рамбюр просто пожирала глазами
распятие... Хорошие люди, а как не везет!
И накануне вечером тоже о них шла речь, но обиняками, чтобы я не
понял.
- Если б у несчастного мальчика хоть была мать!.. Знаете, тетя, чем
теперь занимается особа, на которой был женат сын Рамбюров? Пустилась во
все тяжкие...
Я не понимал, что это означает, и, может, поэтому ужаснулся, особенно
после того, как тетя Валери, покачивая головой, зловеще прошамкала:
- Вот помяните мое слово!.. Все это плохо кончится...
Возле аптеки провизор мосье Бру пытался завести свой только что
приобретенный автомобиль, он первым из обитателей нашего квартала
обзавелся машиной. Надо думать, я долго стоял ее рассматривал и
оторвался лишь затем, чтобы оглядеть с ног до головы двух полицейских,
которые вышли из кафе, утирая усы. Дождя не было, но дул порывистый
ветер, тучи мчались над самыми крышами, и, когда я поворачивал за угол,
на меня обрушивался тугой, пронизывающий шквал, юбки хлопали, женщины
хватались за шляпки, а мужчины иной раз бежали догонять котелки,
катившиеся в облаке тонкой пыли.
- Господи, сделай так, чтобы ничего плохого не случилось с моим
другом Альбером...
По-моему, мужчин в церкви забавлял затесавшийся среди них карапузик,
и они тихонько подталкивали меня в первый ряд.