"Жорж Сименон. Дождь идет" - читать интересную книгу автора

ту пору, поскольку тетя Валери нечаянно вызвала это признание однажды
вечером, когда мы ужинали за нашим круглым столом. Отец заметил матери,
что у нее под глазами темные круги, на что она, наверное, ответила:
- Я немного переутомилась.
Тогда, не знаю уж почему, кинув на меня, словно хотела меня
раздавить, уничтожающий взгляд, тетя Валери раскрыла свою противную
огромную пасть:
- Жаль, что у тебя не девочка, а мальчик... Я уставился в тарелку и
не видел, как матушка изменилась в лице. Пролетел тихий ангел...
Неожиданно
,
я услышал странное сопение, поднял голову: матушка, закрыв лицо
руками, вскочила из-за стола, торопливо направилась к двери и, все
убыстряя шаг, не сдержав рыданий, устремилась вверх по лестнице.
- Что это с ней? - удивилась тетя. Отец ответил, и я не узнал его
обычного голоса. Ему не хотелось говорить при мне.
- У нас была девочка...-сказал он. - Сразу же после Жерома...
- И она...
- Да... Спустя несколько часов... Сделали все возможное...
Я не заплакал, но кусок не шел мне в горло. Матушка не возвращалась.
А скотина тетка начала рассказывать истории об умерших маленьких
девочках, но отец не слушал, он настороженно ловил каждый звук сверху.
Все-таки он дождался конца ужина. И направился к лестнице с таким
видом, будто ничего не было сказано. Остаться с глазу на глаз с тетей я
просто не мог и потихоньку пошел за ним.
Родители не зажгли света. Я бесшумно приблизился к двери. В полумраке
я различил матушку: она лежала ничком на кровати совершенно одетая,
уткнувшись лицом в подушку, и спина у нее тряслась от рыданий; а отец-я
впервые видел, чтоб отец стоял на коленях возле кровати,- держал
матушкину руку, другой рукой гладил ей волосы и шептал:
- Крошечка моя... Бедная моя, любимая крошечка...
Тут и я, не в силах больше сдерживаться, громко разревелся. Никогда
прежде я не видел их такими; для меня они были только родителями,
лавочниками, семьей.
- Что ты здесь делаешь, Жером? Отец, немного смущенный, поднялся с
пола и отряхнул колени.
- Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы моя сестричка не оставалась
в чистилище!..
Недаром же меня обучали катехизису: я представлял сестру, призрачно
белую - реально я себе ее, по правде говоря, никак не представлял, а
только в виде некоего ореола - в бесконечно длинном, ледяном коридоре.
- Господи, прошу тебя...
В виде ореола снилась она мне и взрослому, как позже мне снился
умерший Альбер.
А с этим Альбером, занимающим такое большое место в моих мыслях и в
моем сердце, я ни разу даже не заговорил, ни разу даже не пожал ему
руку.
Как поразился я на следующее утро, когда подбежал к окну и взглянул
на окно полумесяцем, точь-в-точь похожее на мое! У меня совсем вылетело
из головы, что сегодня воскресенье. Площадь показалась мне ужасно