"Жорж Сименон. Четыре дня бедного человека" - читать интересную книгу автора

Он внизу, однако еще не в самом низу. И еще способен оценить свое
положение. Между Франсуа Лекуэном и объединенными силами всей земли идет
борьба. Возможно, он проиграет, но им все равно его не одолеть, даже если
он когда-нибудь станет подобен омерзительным обросшим клошарам, что ночуют
под мостами.
- Боб, почему ты не доедаешь котлету?
Мальчик понятия не имеет, что эта котлета, может быть, последняя, что
у отца в кармане всего двадцать франков.
- Я сыт.
- Ты же знаешь, что надо есть.
Почему? Франсуа и сам не знает. Эти слова он слышал все детство и
теперь послушно повторяет сыну.
- Ешь!
- У меня болит живот.
- Он у тебя заболел еще до обеда?
- Нет, от еды. Я не хочу есть.
- Тогда иди и ляг в постель.
- Но я не болен.
Франсуа впервые осознал, что эта логика, эти слова, которые он
произносит, принадлежат не ему, а матери.
А он столько лет твердит их как попугай. Может, Рауль был прав,
утверждая, что Франсуа не умеет думать, а пережевывает мысли нескольких
поколений Найлей и Лекуэнов. Это ужасно. Если Рауль прав, значит, нет
ничего, никакой основы, никакой уверенности, даже воспоминания, на которое
можно опереться. "Возьми хотя бы эту твою фотографию. Ну, свадебную!
Присмотрись к ней, мой мальчик. Вы же оба, сами того не сознавая, стоите на
ней, как ваши родители и деды, с такими же фальшивыми улыбками, с таким же
притворным выражением счастья на лицах, как на старых снимках". И ведь это
правда. Достаточно положить рядом свадебные фотографии из альбома. Вся
разница в рукавах с буфами, бакенбардах и острых уголках пристежных
воротничков.
Так, может быть, Боб, который всякий раз под взглядом Франсуа отводит
глаза, не смог удержаться от соблазна украдкой понаблюдать за отцом и ему
уже приходили в голову подобные мысли? Если так, то это, пожалуй, самое
ужасное.
Они встали из-за стола. А вдруг Жермена уже мертва?
Франсуа толком не понимает, что ему полагается ощущать. Никакого
личного, абсолютно своего чувства у него нет, а испытывать то, к чему его
приучили, он уже не смеет.
"Логическое и наилучшее завершение жизненного пути для женщины - стать
вдовой, - издевался Рауль. - Слава Богу, у меня было две жены. По правде
сказать, не знаю, на кой мне было жениться, но зато я вовремя их бросил. А
вот вдовец - это совсем другое дело. В этом есть что-то неприличное, и
маленьким я был уверен, что это очень плохо. Видимо, я слышал рассуждения
мамочки на этот счет. Она ведь не жаловала мужчин и, к ее счастью, получила
свою долю вдовства. Если прикинуть, то во вдовстве она прожила дольше, чем
в замужестве".
- Я помою посуду, - сказал Боб, увидев, что отец повязывает передник,
обычно висящий на гвозде. - Ты же знаешь, мне это нравится больше, чем
читать.